Попытки и старанія римской куріи ввести грегоріанскій календарь у славянъ православныхъ и уніатовъ. (1877) Я. Ѳ. Головацкій

Print Friendly, PDF & Email

Nicefor.Info




Римскіе папы давно старались подчинить себѣ русскую церковь и подавитъ православіе, чему находимъ многія доказательства въ лѣтописяхъ, актахъ и документахъ разныхъ лицъ и временъ. Для осуществленія этой мысли они придумали и церковную унію, на которую нельзя смотрѣть какъ на событіе случайное, неожиданное, насилу вторгнувшееся въ исторію, какъ думали нѣкоторые историки. Соединеніе западно-русской церкви съ римскою было событіе, приготовленное длиннымъ рядомъ позитивныхъ дѣйствій, происшедшее совершенно естественно изъ положеиія дѣлъ, изъ началъ католической церкви, изъ духа папизма и политически-религіозныхъ расчетовъ римской куріи, которая съ самаго начала стремилась къ подчиненію всѣхъ церквей главенству папы и пользовалась всѣми силами и всякими средствами къ осуществленію этого плана. Вспомнимъ древнія сношенія папъ съ русскими князьями, обѣщаніе королевской коровы Роману Мстиславичу и Миндовгу, коронованіе Даніила Романовича и т. д. Съ другой стороны, обратимъ вниманіе на постоянныя подстрекательства польскихъ королей и крестоносцевъ противъ Литвы и Руси и настоятельныя внушенія имъ истреблять невѣрныхъ схизматиковъ, которыми наполнены почти всѣ буллы и письма папъ [1], — и мы убѣдимся, что Польша была только орудіемъ въ рукахъ папъ. Польша не имѣла никогда своей народной политики, а управлялась посредствомъ нунціевъ римскими папами; короли не могли сдѣлать ни малѣйшаго политическаго движенія безъ вѣдома и разрѣшенія папъ. Всѣ политическія цѣли Польши должны были подчиняться главнымъ цѣлямъ римской куріи. Папа былъ главою католической церкви и верховнымъ государемъ въ Европѣ, короли же были, такъ сказать, его вассалами, платившими ему дань и подчинявшимися его абсолютной волѣ.

Притязанія папъ на всемірное владычество рано отозвались на юго-западной Руси. Давно, еще до введенія уніи, Галицкая и Червонная Русь подвергалась притѣсненіямъ королей и стѣсненіямъ въ вѣроисповѣданіи и исполненіи церковныхъ обрядовъ. Еще въ XIV столѣтіи король Казиміръ, захвативъ Галицкое княжество въ свою власть, угрожалъ патріарху, что, если онъ не посвятитъ въ галицкіе епископы Антонія, то Русь, по приказу короля, будетъ крещена въ латинскую вѣру. Въ 1372 г. папа далъ приказъ Краковскому епископу, именемъ папы, лишить епископскихъ достоинствъ всѣхъ православныхъ епископовъ Галицкой Руси и отрѣшить ихъ отъ церкви [2]. Конечно, этотъ приказъ, по причинѣ безсилія Поляковъ, остался безъ исполненія. Подъ владычествомъ Польши въ Галичѣ 150 лѣтъ не было епископа и русское духовенство подчинено было католическому архіепископу (иной разъ и мірскимъ людямъ — старостамъ) для того, чтобы «схизматики тѣмъ удобнѣе были приведены къ католической вѣрѣ, по крайней мѣрѣ исправились бы въ своихъ заблужденіяхъ» [3].

Въ 1497 г. Перемышльскій епископъ Іоанникій подавалъ жалобу королю Яну Альбрехту на то, что Перемышльскіе старосты принуждаютъ Русскихъ праздновать латинскіе праздники [4]. Послѣ того со времени введенія Грегоріанскаго календаря въ Польшѣ въ 1582 году, польскіе короли, латинское духовенство и католическіе правители страны подвергали Русскихъ безпрестаннымъ угнетеніямъ и обидамъ. Львовскій архіепископъ насильно старался принудить Русскихъ праздновать праздники по новому стилю, а король даже издалъ объ этомъ особый приказъ. Въ это время католическимъ архіепископомъ во Львовѣ былъ Димитрій Суликовскій — человѣкъ крутой, чуждый всякой вѣротерпимости, и только пылавшій неукротимою жаждою обратить православныхъ въ римскую вѣру. Когда по смерти Стефана Баторія, на коронаціонномъ сеймѣ разсуждали о свободѣ вѣроисповѣданія диссидентовъ, Суликовскій всталъ съ мѣста въ сенатѣ, сорвалъ съ себя епископскую сутанну и, обнаживъ грудь, воскликнулъ: «я лучше готовъ лишиться жизни, чѣмъ согласиться на свободу вѣроисповѣданія иновѣрцевъ». Онъ же, Суликовскій, поселилъ іезуитовъ во Львовѣ и причинялъ Русскимъ неисчислимыя обиды. Въ своей ревности Суликовскій увлекся до того, что въ 1583 г. 24-го декабря по старому стилю, наканунѣ Рождества Христова, послалъ брата своего Войцеха и нѣкоторыхъ ксендзовъ съ вооруженными людьми опечатать всѣ церкви во Львовѣ. Войцехъ разогналъ священниковъ и русскій народъ, собравшійся на богослуженіе въ городской церкви Успенія Пресв. Богородицы, въ Свято-Георгіевскомъ и Онуфрейскомъ монастыряхъ, а также въ церквахъ Богоявленской, Благовѣщенской и св. Николаевской, запечаталъ всѣ Львовскія церкви и ключи взялъ къ себѣ. Изступленные фанатики увлеклись до того, что въ Благовѣщенской церкви послѣ освященія св. даровъ, а въ св. Николаевской послѣ преломленія агнца, не допустивъ окончить литургію, отогнавъ священниковъ отъ алтарей, сорвавъ съ нихъ ризы и бросивъ на землю, опечатали церкви, угрожая смертію, если кто дерзнетъ сломать печати [5].

Епископа Гедеона Балабана не было въ то время во Львовѣ, но когда онъ получилъ извѣстіе о такихъ насиліяхъ, то немедленно подалъ протесты въ городскіе суды въ Галичѣ и Львовѣ и началъ съ Суликовскимъ уголовный процессъ. Такъ какъ эти насилія повторялись и въ другихъ мѣстахъ, то народъ пришелъ въ большое смятеніе. Львовская чернь сорвала печати и открыла церкви, и волненія стали принимать угрожающій видъ. Король далъ приказаніе не принуждать ни Руси, ни Армянъ къ измѣненію мѣсяцеслова. Съ трудомъ успокоился народъ. Посредничествомъ знатныхъ сановниковъ Виленскаго каштеляна и канцлера В. Кн. Литовскаго Евстафія Воловича, Кіевскаго воеводы Константина кн. Острожскаго, Белзскаго воеводы Станислава Жолкевскаго и Минскаго каштеляна Ивана Ходкевича, епископъ Балабанъ (15-го февраля 1585 г. въ Варшавѣ) согласился на мировую, въ силу которой Суликовскій обѣщалъ не дѣлать никакихъ препятствій въ отправленіи богослуженія православныхъ и не присвоивать себѣ надъ ними никакой власти, а Гедеонъ Балабанъ, довольный тѣмъ, что отвратилъ катастрофу, угрожавшую православію, отказался отъ взысканія за нанесенныя насилія русскимъ церквамъ [6].

Казалось, католики немного присмирѣли, но съ 1590 года, послѣ съѣзда митрополита и епископовъ въ Брестѣ, насилія и гоненія опять возобновились по разнымъ мѣстамъ юго-западнаго края. Поляки обратили особенное вниманіе на русскій мѣсяцесловъ. Препятствуя богослуженію въ нарочитые дни и праздники, они пытались принудить русскій народъ принять нововведенный Грегоріанскій календарь и проторить дорогу къ затѣянному единенію церквей.

Въ 1591 году староста Луцкій Александръ Семашко не пустилъ священниковъ, ни народа въ епископскую церковь св. Іоанна Богослова, такъ что въ продолженіе двухъ дней, то-есть, въ страстную субботу и свѣтлое воскресеніе, въ соборной церкви въ Луцкѣ не было богослуженія. Семашко до тѣхъ поръ не давалъ покоя епископу Кириллу Терлецкому, пока епископъ не согласился быть орудіемъ католичества и не обѣщалъ содѣйствовать введенію уніи.

Въ 1595 г. князья Адамъ Вишневецкій и Кириллъ Ружинскій съ товарищами жаловались предъ Львовскимъ гродскимъ судомъ на разныя притѣсненія въ вѣрѣ, причиняемыя католиками православнымъ жителямъ и мѣщанамъ львовскимъ, въ особенности, что православные принуждались праздновать праздники по новому календарю [7]. Въ томъ же году, 4-го декабря, по приказанію Виленскаго магистрата опечатана православная церковь на предмѣстьѣ Роси и народъ не допущенъ къ богослуженію [8].

Въ 1612 году Краковскій епископъ Петръ Тылицкій позволилъ жителямъ мѣстечекъ Тылича и Мушины въ западной Галичинѣ имѣть русскую церковь, но съ тѣмъ условіемъ, чтобы они подчинились папѣ и приняли римскій календарь [9].

Слѣдовательно, принятіе римскаго календаря и принятіе уніи были дѣйствія совмѣстныя. Вопросъ о введеніи Грегоріанскаго календаря въ русской церкви въ глазахъ католиковъ считался столь важнымъ и существеннымъ, что они съ самаго начала уніи пытались навязать его Русскимъ, только временныя обстоятельства не допускали ихъ рѣшительно выступать въ этомъ дѣлѣ. Нѣтъ сомнѣнія, что введеніе Грегоріанскаго календаря было уже поставлено въ число статей уніи 1596 года, когда унія существовала лишь въ зародышѣ, то-есть, была въ періодѣ переговоровъ между Ватиканомъ и епископами Терлецкимъ и Поцѣемъ. Нѣкоторые писатели, между прочими Ѳома отъ Іисуса, приводятъ пункты, поставленные епископами Ипатіемъ Поцѣемъ и Кирилломъ Терлецкимъ, будто отъ имени ихъ братіи предложенные еще до принятія уніи (prius quam ad… unionem accedamus), и утверждаютъ, будто епископы заявили, что они примутъ новый календарь, если его можно будетъ согласовать съ древнимъ уставомъ церкви [10]. Но громкіе протесты Галицкаго епископа Гедеона Балабана, князя Константина Острожскаго и многихъ изъ русскаго дворянства, а также волненія народа до того запугали короля Сигизмунда, что онъ, въ своемъ манифестѣ отъ 29 мая 1596 г. о назначеніи въ г. Брестѣ собора, успокоивалъ православныхъ, что не будетъ никакихъ перемѣнъ въ древнихъ церковныхъ обрядахъ, между тѣмъ какъ онъ же, въ своей привиллегіи отъ 30 іюля 1595 г. явно намекалъ на желаніе коснуться догматовъ вѣры, обрядовъ, а особенно календаря православной церкви.

Самъ папа, кажется, не могъ рѣшить, въ какихъ размѣрахъ требовать условій уніи у Поцѣя и Терлецкаго. По этой причинѣ онъ медлилъ и не давалъ аудіенціи русскимъ епископамъ, привезшимъ грамоту о принятіи уніи и будто бы уговаривалъ Поцѣя и Терлецкаго такъ: «отдохните послѣ дороги», ожидая между тѣмъ извѣстій изъ Польши. Въ то же время іезуиты два раза пытались отравить Гедеона Балабана, который энергичнѣе всѣхъ сопротивлялся уніи и не хотѣлъ дѣлать никакихъ уступокъ. Въ 1594 году Терлецкій, увѣренный, что унія совершится безъ всякихъ возраженій со стороны православныхъ, писалъ въ своемъ арендномъ листѣ о ней, какъ о совершившемся фактѣ. Но послѣ, замѣтивъ поднявшуюся бурю и шумъ протестацій, онъ вѣроятно самъ требовалъ уступокъ и писалъ къ Балабану изъ Рима, что сохранено все вполнѣ, какъ служба Божія, такъ и всѣ церемоніи и обряды.

Послѣ первыхъ неудачъ, нельзя было дѣлать прямыхъ покушеній, на Юліанскій календарь; тогда начались тайныя противодѣйствія календарю и агитація за принятіе новаго стиля. Такимъ образомъ въ самомъ началѣ уніи появилось нѣсколько проектовъ въ объединенію церквей, въ которыхъ между другими пунктами поставлено было и принятіе новаго календаря. Поцѣй и Терлецкій первоначально согласились принять новый календарь, и только по причинѣ большаго сопротивленія со стороны русскаго народа, папа отступилъ отъ этого требованія.

Не смотря на то, затаенное желаніе лишить уніатовъ этой особенности, связывающей ихъ церковь съ православною, постоянно заявлялось впродолженіе XVII и XVIII столѣтій цѣлымъ рядомъ нападеній, которыми католики безпокоили не только православныхъ, но и самихъ уніатовъ. Видя стойкость и противодѣйствіе многихъ изъ духовенства и мѣщанъ, съ трудомъ поддававшихся на какія бы то ни было условія, католическіе ксендзы обратились къ менѣе твердому въ русской вѣрѣ дворянству [11]. Начались агитаціи къ подписямъ адресовъ и петицій въ пользу уніи. Въ 1598 году на собраніи въ Луцкѣ многіе изъ князей и шляхты подписали грамоту о принятіи не только уніи, но даже римскаго календаря. На этой грамотѣ съ приложеніемъ своихъ печатей росписались: Станиславъ Радивилъ, Юрій Черторыйскій, Михаилъ Мышка каштелянъ Волынскій, староста Каменецкій, Авраамъ Мышка староста Овручскій, Ѳома Журавицкій, Яковъ Лысаковскій, Иванъ Гулевичъ, Гавріилъ Савицкій, протопресвитеръ Дѣдицкій, Александръ Вороничь-Боратиновскій, Сасинъ Русиновичь Берестецкій — судья гродскій Луцкій, Захарій Яловицкій — писарь его кор. мил., Янушъ Кошка Жоравицкій, Иванъ Краевскій, Войтѣхъ Клосовскій, Адамъ Сопоцко, Самуилъ Гольшанскій, Юрій Млечко, Иванъ Тишкевичь, Иванъ Гораинъ, Николай Микольскій, Николай Еловичь Букоемскій, Войтѣхъ Станишевскій, Матѳей Кошка Жоравицкій, Иванъ Виржиковскій, Иванъ Волынецъ Чернчицкій, Александръ Шишка, Иванъ Букоемскій, Максимъ Врипопскій, Иванъ Дѣржекъ — ловчій Волынскій, Василій Одинецъ, Иванъ Лѣскій, Александръ Вербицкій, Григорій Туровицкій [12].

Такой же адресъ обывателей воеводства Волынскаго, согласившихся на унію, изготовленъ былъ въ Люблинѣ въ 1603 г. и представленъ королю Сигизмунду III-му и государственному сенату съ заявленіемъ принять новый календарь [13]. На этомъ адрессѣ росписались: Ѳедоръ Скуминъ Тишкевичь — воевода Новогородскій, Юрій кн. Черторыйскій, Андрей кн. Козѣка, Фридрихъ Тишкевичь изъ Логойска, Григорій кн. Чертвертинскій, Венедиктъ Гулевичь, Юрій Овлочимскій — писарь земскій Владимірскій, Ярошъ Тышкевичь, Иванъ Козѣка, Иванъ Лагодовскій, Юрій Колневскій, Ѳома Жоравицкій, Иванъ Новосецкій, Евстафій Еловичь Малинскій, Ѳедоръ Вильчовскій, Иванъ Жоравницкій, Константинъ Колпитовскій, Иванъ Терлецкій, Адамъ Ботрижевичь Яковицкій, Ѳедоръ Яковицкій, Адамъ Велятицкій — писарь земскій русскій, Адамъ Бурлацкій, Андрей Подгородинскій, Юрій Тимковичь Скленскій, Симонъ Бобицкій, Ѳедоръ Терлецкій, Филонъ Микулицкій, Гавріилъ Красенскій, Іоакимъ Осчовскій, Иванъ Новосельскій Вѣрховскій, Ярошъ Туръ, Степанъ Русиновичь Берестецкій, Иванъ Свищевскій, Ярошъ Калушовскій, Филонъ Русиновичь Берестецкій, Иванъ Былицкій, Янушъ Кошка Жоравицкій, Росланъ Словницкій, Фридрихъ Яковицкій, Михаилъ Крогулецкій, Ѳедоръ Восинскій, Иванъ Хриничь, Юрій Ликбвецкій, Николай Збаражскій, Петръ Довгирдъ, Матѳей Кошка, Станиславъ Былецкій, Григорій Лепесовскій, Александръ Лепесовскій, Иванъ Бѣлецкій, Петръ Лепесовскій [14].

Такимъ образомъ въ то время, когда духовенство, мѣщане и народъ противились подчиниться условіямъ уніи, или по крайней мѣрѣ отстаивали календарь, іезуиты уговаривали князей и дворянъ подавать петиціи въ королю и сенату, принимая вмѣстѣ съ уніей и римскій календарь. Такъ какъ уніатамъ офиціально предоставленъ былъ Юліанскій календарь, то подписавшіеся на принятіе новаго календаря и праздновавшіе праздники вмѣстѣ съ латинянами, считались уже католиками, и такимъ образомъ посредствомъ этой іезуитской уловки тысячи душъ, по вѣрѣ православныхъ, а по народности русскихъ, сдѣлались католиками и во второмъ поколѣніи совсѣмъ ополячились. Вотъ какое значеніе имѣлъ Грегоріанскій календарь, который рьяные католики съ такимъ усердіемъ старались навязать Русскимъ.

Римскіе папы поступали въ этомъ дѣлѣ, соображаясь съ обстоятельствами; они со свойственною римской куріи эластичностью требовали отъ своихъ подчиненныхъ энергичнаго наступленія на противниковъ новаго календаря, соглашаясь, съ другой стороны, въ случаѣ необходимости предоставить уніатамъ Юліанское лѣточисленіе. Тотъ же самый папа Климентъ VIII, который въ 1596 году сдѣлалъ уступку Поцѣю и Терлецкому на счетъ Юліанскаго календаря, нѣсколько лѣтъ спустя (въ 1602 году) далъ строгій приказъ Виленскому епископу — энергически преслѣдовать противниковъ Грегоріанскаго календаря [15], дерзавшихъ издавать книги противъ него.

Наконецъ, даже и Червонорусскіе епископы рѣшились измѣнить православію и повлекли за собою въ унію свою паству. Львовскій епископъ Іосифъ Шумлянскій въ 1681 г. въ Варшавѣ тайно подчинился папѣ и, лицемѣрно управляя православною Львовскою епархіей впродолженіе 19-ти лѣтъ, только въ 1700 году явно принялъ унію. Въ Перемышлѣ съ 1620 года по 1679-й существовала двойная іерархія, православная и уніатская. Православныхъ епископовъ избиралъ народъ и посвящали Кіевскіе митрополиты, уніатскіе же избирались и назначались королями и утверждались папой. Впродолженіе этихъ семидесяти лѣтъ свирѣпствовала внутренняя борьба между уніатскою и православною Русью, нарочно поддерживаемая католиками, (puscic Rusina na Rusina) пока, наконецъ, Инокентій Винницкій, съ 1679 г. поставленный Перемышльскимъ епископомъ, не призналъ главенства римской церкви въ 1691 году. Среди такой борьбы уніатства съ православіемъ въ Галичинѣ папы заблагоразсудили до поры до времени не трогать вопроса о календарѣ. Самый ревностный дѣятель уніи Ипатій Поцѣй не смѣлъ во Львовѣ открыто нападать на Юліанскій календарь. Львовскій протопопъ Григорій, въ своемъ соборномъ посланіи отъ 5 іюня 1604 г., жаловался на прибывшаго въ то время во Львовъ Поцѣя, что онъ дѣлаетъ большое возмущеніе между народомъ, что онъ… календарь старый не ганитъ, а новый за лѣпшій держати велитъ [16].

Между тѣмъ ярые католики и приверженцы ихъ изъ совратившихся Русскихъ, словно по внушенію вышепомянутаго папскаго приказа, начали злобную полемику противъ Юліанскаго календаря и, съ гнуснымъ цинизмомъ осмѣивая обряды греческой церкви, нападали своими ѣдкими сарказмами даже на церковныя требы и святыя тайны. Изъ этой календарно-полемической литературы укажемъ хотя на нѣкоторые довольно рѣдкіе памфлеты: іезуитъ Гродзицкій написалъ еще въ 1587 г. и издалъ въ Вильнѣ «O poprawie kalendarza»; Ѳедоръ Скуминовичъ, совратившійся въ латинство, ректоръ Кіевской академіи, издалъ въ Гданскѣ «Epistola, in qua graeco-ruthenicum calendarium conformiter Gregoriano corrigitur, Gedani, 1642». Ожесточеннѣе всѣхъ нападалъ на старый календарь перешедшій въ латинство монахъ, извѣстный Кассіянъ Саковичь, ругаясь и насмѣхаясь надъ обрядами русской церкви, въ своихъ брошюрахъ: Kalendarz stary, Wilno 1640, и особенно въ памфлетѣ: Okulary kalendarzowi staremu, Kraków 1644, а также ксендзъ Яковъ Гаватъ, изъ Львова, написавшій статью: Supplement dwom traktacikom o kalendarzu starym omylnym i niepewnym, Lwów, 1645. Этотъ ксендзъ своею безчестностію и злобою превзошелъ и Кассіана Саковича.

Такія злонамѣренныя сочиненія, подъ руководствомъ іезуитовъ распространяемыя въ публикѣ, возмущали народъ и поддерживали ненависть Поляковъ и совращенцевъ противъ православной Руси. Не удивительно, что подъ такимъ впечатлѣніемъ разгорались страсти и возставали фанатическіе гонители Русскихъ православныхъ и даже уніатовъ, которые безпокоили несчастную Русь до самого паденія Польши. Польская шляхта доходила до такой степени изступленія, что католическіе помѣщики гоняли на барскія работы русскихъ священниковъ наравнѣ съ крестьянами, били ихъ и сажали въ тюрьмы, о чемъ свидѣтельствуетъ даже уніатскій митрополитъ Вельяминъ Рутскій [17].

До чего доходилъ слѣпой фанатизмъ, показываетъ слѣдующее происшествіе, случившееся въ селѣ Гуслѣ на Подласьѣ: ксендзъ Кретовичь изрѣзалъ сало на куски и во время Филиппова поста съ органистомъ ходилъ по хатамъ с. Гусля и каждому русскому мужику бросалъ по куску сала въ горшки приставленные съ кушаньемъ къ огню. Онъ же подстрекалъ помѣщика сѣчь крестьянъ, которые не хотѣли въ русскій постъ ѣсть скоромнаго, и такимъ тиранскимъ образомъ заставилъ цѣлую деревню отступить отъ православія и принять католичество. Другой ксендзъ въ Росошѣ приказалъ раззорить русскую деревянную церковь [18]. Въ 1690 году осенью уніатскій Перемышльскій епископъ Малаховскій захватилъ пять православныхъ церквей, при чемъ уніаты отняли у православныхъ дворы и разграбили ихъ имущество. Король Янъ Собѣскій приказалъ отдать дворы и пахатную землю православнымъ священникамъ, но уніаты не послушались, а вдова бывшаго короннаго подскарбія Андрея Модрѣевскаго Урсуля, въ имѣніи которой находились захваченныя церкви, велѣла поймать одного священника и бить его предъ собой дубьемъ. Несчастный получилъ триста ударовъ, послѣ чего духовные собратія его привезли стрададьца въ Жолкву въ королю для осмотра, но не получили никакого удовлетворенія [19].

Въ достопримѣчательномъ представленіи Львовскаго епископа и администратора Кіевской митрополіи Леона Шептицкаго, предложенномъ въ 1774 году губернатору Галиціи, съ большою подробностію исчисляются всякаго рода насилія, гоненія, поруганія и обиды, безнаказанно производимыя римско-католическими ксендзами и помѣщиками надъ русскими священниками и народомъ въ Галичинѣ. «Господа латино-поляки (пишетъ Шептицкій) не довольствуются тѣмъ, что часто переводятъ Русскихъ въ римско-католическое вѣроисповѣданіе, нерѣдко съ ругательствами нападаютъ на святой греческій обрядъ; русскихъ священниковъ разнаго рода тягостями удручаютъ, ругаютъ и обижаютъ; препятствуютъ имъ въ свободномъ исполненіи обрядовъ; въ праздники, установленные по уставу стараго календаря, приказываютъ своимъ слугамъ исполнять тяжелыя работы, понуждая ихъ праздновать по новому календарю» [20].

Ксендзъ Оранскій, Каменецкій суффраганъ, въ 1759 году, въ мѣстечкѣ Язловцѣ, въ которомъ онъ былъ настоятелемъ католической церкви, пригласилъ русскаго священника Торчинецкой церкви Ганкевича въ свой приходскій домъ и приказалъ субдіакону сѣчь его безъ мѣры при пѣніи псалма «Помилуй мя Боже», повторяя трижды эту операцію.

Этотъ же самый Оранскій (самъ происходившій изъ русскаго рода) производилъ другія разнаго рода буйства, насилія и угнетенія надъ священниками и русскимъ народомъ. Крестьянинъ католикъ и подданный Оранскаго въ селѣ Бересткѣ имѣлъ жену Русскую и принуждалъ ее въ день усѣкновенія главы Іоанна Предтечи ѣсть говядину, но когда жена воспротивилась этому, изступленный мужъ хотѣлъ ей отрубить голову, и отрубилъ бы, если бы сосѣди не прибѣжали на помощь несчастной. Убнавъ объ этомъ происшествіи, ксендзъ Оранскій призвалъ супруговъ къ себѣ и не только похвалилъ замыселъ крестьянина, но еще прибавилъ, что онъ самъ этой упрямой русской женщинѣ отрубитъ голову, если она въ день усѣкновенія не захочетъ ѣсть мяса [21].

Не упоминая о другихъ многихъ насиліяхъ, приводимъ еще одинъ случай. Ксендзы доминиканцы Сидоровскаго монастыря, присвоивъ себѣ власть надъ русскими священниками, запретили имъ въ страстной четвергъ (по новому календарю) и въ слѣдующіе два дня звонить въ своихъ церквахъ. Одинъ изъ нихъ, о. Василій, убѣжденный, что ксендзы не имѣютъ права распоряжаться въ его приходѣ, приказалъ въ своей церкви звонить по обычаю къ богослуженію. Услышавъ этотъ трезвонъ, доминиканцы взяли его насильно изъ церковной ограды, привели въ свой монастырь и бросили между трупами въ склепъ, изъ котораго онъ выпущенъ былъ только на другой день, по просьбѣ другаго священника, который предосудительно повиновался ихъ запрещенію [22].

Кромѣ того во многихъ мѣстахъ римско-католическіе ксендзы и помѣщики принуждали своихъ русскихъ подданныхъ въ праздники къ труднымъ работамъ.

Это практиковалось у Львовскаго каноника монастырскаго, настоятеля Ходоровскаго, въ его имѣніи Голтвицѣ.

Примѣру этого прелата слѣдовали Дрогицкій, подчашій въ имѣніи Лучаны, и шляхетные управители имѣній Псары, Дулибы и Помовнятинъ, которые гоняли своихъ подданныхъ на тяжелыя работы въ самые важные русскіе праздники.

То же самое дѣлалось въ м. Долинѣ и почти во всемъ Долинянскомъ староствѣ, гдѣ бѣдные русскіе подданные были гоняемы на работы и извозы въ день Рождества Христова по греческому мѣсяцеслову.

По разрѣшенію той же свѣтской власти, Русскіе, служа у Евреевъ, должны были вмѣстѣ съ Евреями въ субботніе дни воздерживаться отъ всякихъ трудовъ и съ явнымъ пренебреженіемъ къ православной вѣрѣ понуждались работать по воскресеніямъ.

По главнымъ городамъ и мѣстечкамъ тѣ же несчастные Русскіе угрозами, побоями и арестами принуждаемы бывали, нарушая свои собственные праздники, праздновать ихъ по латинскому календарю.

Еслибы пришлось (пишетъ епископъ Шептицкій) подробно исчислять многія иныя оскорбленія, обиды, униженія, укоры и гоненія, то составился бы большой свитокъ, который нельзя было бы безъ омерзенія не только читать, но и глядѣть на него.

Вопросъ о календарѣ считался важнымъ по отношенію къ уніи и латинству [23]. Русскіе дворяне, согласившіеся въ Луцкѣ и въ Люблинѣ на принятіе новаго календаря, перешли всѣ въ латинство; ксендзъ Кретовичъ, принудивъ крестьянъ отмѣнить русскій постъ, безъ большаго труда совратилъ ихъ въ католичество. Вотъ почему всѣ, оставшіеся вѣрными православію, съ такою необыкновенною стойкостію отстаивали свой древній греческій календарь. Еще въ 1590 году Кіевскій митрополитъ и епископы, собравшіеся въ іюнѣ на соборъ въ Брестѣ Литовскомъ, постановили доложить королю о притѣсненіяхъ и обидахъ, претерпѣваемыхъ духовенствомъ и мірянами православнаго вѣроисповѣданія отъ католическихъ чиновниковъ и властей въ городахъ и селахъ, а особенно упомянуть о томъ, что русскому православному народу не дозволяютъ праздновать праздники по стародавнему греческому закону и запрещаютъ работать въ католическіе праздники [24]. Во всѣхъ инструкціяхъ, данныхъ православнымъ дворянствомъ депутатамъ русскихъ воеводствъ на Брестскій соборъ 1596 г., между другими пунктами было постановлено требованіе: «не принимать новаго календаря», явно противнаго церковнымъ канонамъ, но стараться о сохраненіи стараго календаря, согласно съ указами короля Стефана и другими о томъ постановленіями [25].

Кто занимался изслѣдованіемъ исторіи Брестской уніи, могъ легко убѣдиться, какъ много недостаетъ положительныхъ давныхъ для полнаго разъясненія этого «замѣчательнаго» въ исторіи русской церкви событія. Не упоминая о другихъ обстоятельствахъ возникновенія церковной уніи, господствуетъ большое разногласіе историковъ въ означеніи времени и мѣста, когда, гдѣ и въ какой мѣрѣ состоялось соглашеніе митрополита и нѣкоторыхъ епископовъ на принятіе уніи съ Римомъ. Вообще, разсмотрѣвъ документы, относящіеся въ уніи, и сравнивъ день и годъ королевскихъ грамотъ и папскихъ буллъ съ показаніями современныхъ записокъ, мы можемъ вполнѣ убѣдиться, что дѣло церковной уніи было заранѣе подготовлено папой, королемъ и высшими духовными и свѣтскими сановниками Польши и уже рѣшено до того времени, когда предложеніе уніи стало извѣстно православному міру. Когда Игнатій Поцѣй и Кириллъ Терлецкій собрались ѣхать въ Римъ для поднесенія папѣ грамотъ на соединеніе съ римскою церковью, папа считалъ дѣло совершившимся и выдалъ буллу, что онъ разрѣшаетъ и принимаетъ условія уніи. Личное представленіе грамоты чрезъ депутатовъ въ лицѣ Поцѣя и Терлецкаго было только формальностью. Подпольные дѣятели Сигизмундъ III, архіепископъ Суликовскій, епископы Мацѣевскій и Гомолинскій, іезуитъ Скарга и другіе іезуиты обсудили и подготовили все въ тайныхъ сношеніяхъ съ Рагозой, Поцѣемъ и Терлецкимъ; они, безъ всякаго сомнѣнія, не забыли о церковномъ уставѣ и о календарѣ. Когда въ самой Польшѣ уніатская партія неясно и воздержно высказывалась о подробностяхъ по дѣламъ единенія церквей, а православные не знали о тайныхъ ходахъ, по которымъ проводимъ былъ и созрѣвалъ проектъ уніи, за границей свободно разсуждали и явно печатали, въ чемъ и до какой степени католики намѣревались ограничить, преобразовать и подчинить римскому папѣ всю русскую церковь. Католическіе писатели утверждаютъ, что Русь сама желала единенія церквей и что даже Московскіе великіе князья не однажды заявляли къ этому свою склонность. Это вѣрно. Восточная церковь не чуждалась и не чуждается единенія, но она требуетъ единенія въ вѣрѣ и любви, съ сохраненіемъ полной автономіи, какъ это было съ первыхъ вѣковъ христіанства до отдѣленія западнаго патріархата отъ восточныхъ. Властолюбивые папы превратили дѣло совѣсти, дѣло религіозное, въ предметъ своихъ мірскихъ затѣй и сдѣлали его вопросомъ политики. Оттого и попытки къ объединенію церквей потерпѣли неудачу [26]. Двуличность политики римскихъ папъ съ древнихъ временъ характеризовала всѣ усилія ихъ къ возсоединенію церквей, которое у нихъ понималось въ смыслѣ совершенной подчиненности восточной церкви подъ абсолютную власть папы. Для достиженія этой цѣли римскіе папы, маскируя свои намѣренія и планы, сулили великимъ князьямъ русскимъ королей или императоровъ, обѣщали помощь противъ мусульманъ, не объясняя однако главной своей цѣли [27], между тѣмъ какъ въ инструкціяхъ, даваемыхъ посланникамъ и въ корреспонденціяхъ съ германскими императорами и королями польскими, высказывалось безъ обиняковъ, чего хотѣлось имъ достигнуть. Переговоры римскихъ первосвятителей съ Русью никогда не были искренны.

Всего яснѣе обнаружилась эта скрытая лесть римской куріи въ сношеніяхъ папы Юлія III съ царемъ Іоанномъ Грознымъ. Въ грамотѣ своей къ царю Іоанну папа Юлій въ самыхъ сердечныхъ выраженіяхъ желаетъ успѣха во всѣхъ желаніяхъ и замыслахъ царя для славы Божіей и душевнаго блага его подданныхъ [28]. Папа готовъ принять царя въ члены своей церкви и украсить его царскими регаліями, примирить его съ Поляками и Ливонцами, чтобы послѣ утвержденія домашняго мира, съ союзѣ съ Польшей и другими христіанскими государствами, всѣми силами двинуться на Турокъ и Татаръ, общихъ враговъ христіанства. Въ такомъ смыслѣ послалъ папа письмо къ царю Іоанну чрезъ пословъ Герберштейна и Штейнберга. Между тѣмъ, въ то же самое время, вслѣдъ за вышеприведенными любезностями, тотъ же папа Юлій III, въ своей инструкціи посланникамъ повелѣваетъ за титулъ короля требовать полной покорности государства и подчиненности русской церкви римскому папѣ, присяги вѣрности и повиновенія со стороны царя и митрополита и всѣхъ епископовъ, наконецъ, клятвеннаго обѣщанія отъ царя и митрополита по возможности скорѣе соединить русскую церковь съ римскою, то-есть, подчинить ее папамъ [29]. Эти инструкціи сообщены были въ копіяхъ императорамъ Карлу V и королю Фердинанду I, а также королю польскому и хранились съ другими того же рода документами въ домашнемъ архивѣ Имперіи въ Вѣнѣ и опубликованы Іос. Фидлеромъ въ изданіяхъ Вѣнской академіи наукъ только въ 1862 году. Эти документы весьма важны, — они обнаруживаютъ отношеніе католичества въ Россіи, изобличаютъ политику Рима и тѣ коварныя мѣры, которыми папы стремились удовлетворить своему ненасытному властолюбію.

Римская курія и впослѣдствіи не отступала отъ своихъ притязаній на восточную церковь, а старалась при всякой случайности обезсилить ея значеніе. Она старалась подрывать даже и тѣ связи, которыми въ уніатской церкви держится память единства съ православіемъ. Впрочемъ, нельзя не замѣтить, что при обращеніи православныхъ въ уніатство политика Рима была основана на постепенности, такъ что для духовенства отступленіе могло казаться незначительнымъ, а простой народъ и не подозрѣвалъ, что онъ безсознательно переходилъ въ унію и все болѣе и болѣе удалялся отъ православія. Такъ, на Брстейскомъ соборѣ актъ уніи подписанъ только нѣсколькими епископами, безъ соглашенія не только приходскаго духовенства и народа, но даже высшихъ сословій и дворянства. Въ первое время вся сущность уніи заключалась только въ признаніи главенства папы, причемъ самое упоминаніе имени папы римскаго на литургіи не было обязательно.

Устраивая унію церквей, Ватиканъ дѣлалъ нѣкоторыя уступки новопріобрѣтеннымъ уніатамъ, но послѣ, при всякой случайности, папы подрывали эти особенности, уничтожали преимущества, дарованныя на время уніатамъ, и подчиняли ихъ стѣснительнымъ законоположеніямъ строгаго папскаго единовластія. Принимая соглашеніе на унію, папа далъ русскимъ духовнымъ іерархамъ нѣкоторыя привиллегіи и преимущества, а именно: уніатскіе митрополиты не обязаны были принимать отъ папы римскій палліумъ [30], они освобождались отъ поѣздки въ Римъ ad limina Apostolorum, обязательной для другихъ митрополитовъ и архіепископовъ католической церкви. Русскимъ уніатскимъ митрополитамъ предоставлялось право самостоятельно назначать (praeconizare) епископовъ въ территоріи своей митрополіи, употреблять при торжественномъ шествіи патріаршій крестъ и пр. Этими привиллегіями пользовались Кіевскіе уніатскіе митрополиты, а съ возобновленіемъ, или вѣрнѣе, съ новымъ учрежденіемъ уніатской Галицкой митрополіи (1806 г.), также митрополиты Львовскіе или Галицкіе Антоній Ангеловичъ и Михаилъ Левицкій. Когда въ 1810 г. папа Пій VII изъявилъ желаніе дать Ангеловичу палліумъ, митрополитъ отклонилъ это предложеніе, извиняясь, что онъ не въ состояніи сдѣлать издержекъ на путешествіе въ Римъ. Тѣмъ не менѣе, папа прислалъ елу палліумъ съ освобожденіемъ отъ причитающейся за то таксы (пошлины); но Ангеловичъ никогда не надѣвалъ это римское убранство, говоря: «у меня есть мой греческій омофоръ, мнѣ никакого палліума не нужно». То же самое происходило послѣ поставленія въ митрополиты Михаила Левицкаго. Ни одинъ изъ нихъ не ѣздилъ въ Римъ поклоняться папѣ. Только нынѣшній папа Пій IX уничтожилъ всѣ привиллегіи уніатской церкви и преимущества Галицкихъ митрополитовъ. Ангеловичъ и Левицкій пользовались правомъ поставлять самостоятельно безъ сношенія съ Римомъ Перемышльскихъ епископовъ: первый назначилъ въ 1813 г. Левицкаго, второй въ 1818 г. Іоанна Снѣгурскаго, и папа, принявъ это къ свѣдѣнію, безпрекословно согласился признать обоихъ епископами. Но впослѣдствіи папы стали менѣе снисходительны къ уніатской церкви. Около 1840 г. митрополитъ Михаилъ Левицкій на старости лѣтъ пожелалъ поставить суффраганнаго (викарнаго) епископа для пространной Галицкой митрополіи (доходящей нынѣ до 1.500.000 душъ). Онъ избралъ для этого бывшаго университетскаго профессора доктора Григорія Яхимовича, въ то время ректора греко-уніатской семинаріи (то-есть, духовной академіи) во Львовѣ, человѣка ученаго и во всѣхъ отношеніяхъ отличнаго. Со стороны правительства немедленно послѣдовало соглашеніе и назначеніе содержанія для суффрагана, нужно было только согласіе папы. Митрополитъ имѣлъ право помимо его рукополагать епископовъ, но здѣсь явилось особое обстоятельство: новопоставляемый суффраганъ не имѣлъ собственной епархіи, ему нужно было назначить титулярное епископство (in partibus infidelium), а право опредѣленія титуловъ папы предоставили себѣ. Сообщая свое представленіе и желая расположить римскую курію въ свою пользу, митрополитъ Левицкій писалъ: «Несмотря на то, что Галицко-Львовкіе митрополиты пользуются привиллегіей самостоятельно рукополагать своихъ суффрагановъ, однако, на этотъ разъ я дѣлаю уступку, и представляя избраннаго мною номината-суффрагана, покорнѣйше прошу объ утвержденіи его и назначеніи ему титула». Папа почувствовалъ, что еще одна уніатская митрополія ускользаетъ отъ его абсолютнаго владычества и дѣлалъ препятствія. Начались разслѣдованія о благонадежности предлагаемаго кандидата, которыя продолжались почти цѣлый годъ. Іезуиты распрашивали о всѣхъ подробностяхъ частной и публичной жизни Яхимовича, но онъ оказался во всѣхъ отношеніяхъ безпорочнымъ. Послѣ того подвергнута была строгому испытанію его твердость въ догматахъ римско-католическаго вѣроученія. Этотъ тайный экзаменъ іезуиты устроили слѣдующимъ образомъ: ректоръ Львовской іезуитской коллегіи — ученый теологъ (имени не помню) завязалъ будто бы случайно знакомство съ Яхимовичемъ и заявилъ желаніе обмѣняться съ нимъ мыслями о разныхъ богословскихъ вопросахъ. Получивъ согласіе Яхимовича на эти дружескія коллоквіи, ксендзъ-ректоръ въ продолженіе нѣсколькихъ мѣсяцевъ сряду являлся два раза въ недѣлю на квартиру номината и завязывалъ разговоръ на разныя темы, проводя ихъ по всѣмъ тонкостямъ іезуитской схоластики. Такъ какъ по уставу іезуитовъ запрещается посѣщеніе кого-либо безъ свидѣтелей, то ксендзъ ректоръ приходилъ не одинъ, а всегда въ сопровожденіи товарища (socius), о которомъ не забылъ предупредить, что номинатъ можетъ откровенно говорить, не стѣсняясь вовсе его присутствіемъ. Разговоры продолжались два или три часа и болѣе. По истеченіи часа обыкновенно являлся другой іезуитъ для смѣны товарища, который будто долженъ былъ по своему назначенію идти исправлять другую должность. Между тѣмъ, должность смѣняемаго товарища была не иная, какъ, возвратившись домой, немедленно всѣ слова испытуемаго номината перенести на бумагу. Такія записки, послѣ пополненія ихъ вторымъ и третьимъ товарищемъ и особыми замѣчаніями и докладомъ ректора, отправлялись въ Римъ. Такъ какъ номинатъ Яхимовичъ выдержалъ съ успѣхомъ этотъ своего рода экзаменъ, то-есть, нельзя было его въ чемъ нибудь заподозрить, то іезуиты придумали новое испытаніе. Въ это время приготовлено было въ Львовѣ торжественное богослуженіе по поводу канонизаціи или провозглашенія святымъ Андрея Боболи; торжество должно было совершиться въ іезуитскомъ костелѣ. Андрей Боболя, бывшій подкоморій королевскій и староста Пильзненскій, жилъ во второй половинѣ XVI столѣтія; онъ отличался тѣмъ, что былъ самымъ вѣрнымъ орудіемъ іезуитовъ у короля Сигизмунда III. Современникъ его римско-католическій Перемышльскій епископъ Пясецкій пишетъ о немъ, что онъ былъ угрюмый простакъ, выдвинутый іезуитами въ придворное достоинство потому, что угождалъ іезуитамъ во всемъ, соглашаясь съ ними во всѣхъ мнѣніяхъ, рѣчахъ и затѣяхъ [31]. Въ особенности, Боболя отличался ревностнымъ гоненіемъ православія. Для провозглашенія святымъ такого человѣка, былъ нарочно избранъ проповѣдникомъ докторъ Григорій Яхимовичъ и іезуиты чрезъ своихъ приверженцевъ заранѣе пустили слухъ, что номинатъ Яхимовичъ будетъ говорить проповѣдь въ честь новоканонизованнаго святаго и, конечно, долженъ прославлять его дѣятельность. Всѣмъ было понятно, какая ловушка подставлена Яхимовичу; отъ этого и зависѣло быть ему епископомъ или нѣтъ. Всѣ были въ лихорадочномъ ожиданіи; передовые Галичане раздѣлились на партіи, нѣкоторые даже бились объ закладъ о томъ, приметъ ли Яхимовичъ предложеніе іезуитовъ или откажетъ на отрѣзъ? Наконецъ, наступилъ ожидаемый день празднованія канонизаціи. Яхимовичъ явился на амвонѣ. Послѣ краткаго введенія по поводу предстоящаго торжества Андрея Боболи, бывшаго члена іезуитовъ, проповѣдникъ сказалъ рѣчь на тему: какія услуги сдѣлали іезуиты для распространенія и укрѣпленія католическаго вѣроисповѣданія въ Европѣ и внѣ Европы. Держась на почвѣ исторіи совершенно объективно, Яхимовичъ перешелъ благополучно и третье мытарство, не попавъ ни въ Сциллу, ни въ Харибду.

Почти годъ продолжались эти нравственныя пытки, пока наконецъ папа не согласился на утвержденіе (преконизацію) Яхимовича; 21 ноября 1841 года призналъ онъ за нимъ титулъ Помпееполитанскаго епископа in partibus infidelium.

Въ 1860 году начались однако новыя придирки при представленіи кандидатовъ на вакантную митрополію во Львовѣ. Іезуиты оказались неистощимыми въ выдумкахъ проектовъ для подорванія независимости уніатской церкви въ Галичинѣ и ограниченія ея правъ. До тѣхъ поръ, согласно съ австрійскими законами, послѣ смерти митрополита капитулъ соборнаго духовенства составлялъ терно, то-есть, избиралъ трехъ кандидатовъ на митрополію и представлялъ ихъ императору для избранія одного «номината», котораго папа утверждалъ; въ 1860 году бывшій намѣстникъ Галиціи графъ Агеноръ Голуховскій, по внушенію іезуитовъ, представилъ новый проектъ, состоящій въ слѣдующемъ: принимая въ соображеніе, что въ конституціонномъ государствѣ митрополиты и епископы суть непремѣнные депутаты краеваго сейма (Landtag) или думы державной (Reichstag), что они представляютъ въ своей особѣ какъ бы вождей политической партіи и могутъ съ помощію дѣятельной агитаціи достигнуть политическо-соціальнаго преобладанія одного вѣроисповѣданія надъ другими, необходимо дать правительству возможность строже испытывать кандидатовъ на столь важное достоинство и развѣдывать, кто именно изъ кандидатовъ на вакантную митрополію или епископскую каѳедру пользуется большею популярностію у всѣхъ вѣроисповѣданій и національностей края. Для достиженія этой для государства весьма полезной цѣли и огражденія римско-католическаго вѣроисповѣданія отъ зловреднаго будто бы русскаго элемента въ Галиціи, правительство не должно довольствоваться терномъ русскаго капитула, а должно затребовать такихъ же представленій отъ римско-католическихъ капитуловъ Львовскаго, Перемышльскаго и Тарновскаго, отъ римско-католическаго Львовскаго архіепископа и римско-католическаго Перемышльскаго и Терновскаго епископовъ; отъ армянскаго Львовскаго архіепископа и его капитула; отъ Перемышльскаго греко-уніатскаго епископа и его капитула, наконецъ, отъ Львовскаго намѣстника края. Такимъ образомъ, вмѣсто одного терна, явилось двѣнадцать лишнихъ, въ которые, по благорасположенію той или другой корпораціи, чуждой или просто враждебной русскому народу, могли попадать лица второстепенныя и даже третьестепенныя, нерѣдко подозрительнаго поведенія; и такія-то личности могли быть навязаны подавленной уніатской епархіи!

Можно себѣ представить, какое уныніе овладѣло русскимъ населеніемъ Галичины! Правительство приняло проектъ и дало ему немедленный ходъ. Поляки съ своимъ намѣстникомъ торжествовали эту побѣду — а бѣдная Русь безмолвно и безропотно должна была принять возложенное на нее иго! Некому было даже заявить протестъ. Легко предвидѣть послѣдствія этого удара. Сколько нужно эластичности въ правилахъ жизни, сколько осторожности и податливости въ поведеніи, сколько, наконецъ, ухаживанья и угожденія за всѣми и во всемъ, чтобы всѣмъ понравиться и попасть въ кандидаты митрополіи или епископіи! При такой обстановкѣ ни одинъ человѣкъ съ прямымъ, рѣшительнымъ характеромъ не можетъ добиться епископской каѳедры, а будутъ всегда поставляемы въ уніатскіе епископы и митрополиты люди мягкаго характера, слабодушные, двуличные, лицемѣры — и такихъ-то хотѣлось имѣть іезуитамъ.

На первый разъ въ митрополиты избранъ былъ однако многозаслуженный Перемышльскій епископъ Григорій Яхимовичъ согласно общенародному желанію. Онъ былъ слишкомъ сильнымъ кандидатомъ, чтобы кто нибудь могъ противопоставить равнаго ему соперника, однако утвержденіе его обставлено было такими препятствіями со стороны Ватикана и назойливыхъ іезуитовъ, что Яхимовичъ, несмотря на стойкость своего характера, на старости лѣтъ принужденъ былъ отказаться въ пользу папы отъ права независимо постановлять своихъ суффрагановъ и долженъ былъ согласиться на торжественное принятіе палліума.

Минута была «достопамятная, торжественная»! Всѣми возлюбленный и высокоуважаемый Григорій Яхимовичъ, 25 ноября 1860 года, среди ликованія народа, держалъ свое торжественное восшествіе на митрополичій престолъ. При собраніи духовенства и представителей всѣхъ чиновъ и при громадномъ стеченіи народа въ Львовскомъ Свято-Георгіевскомъ соборѣ онъ отслужилъ божественную литургію и назидательною рѣчью привѣтствовалъ свою паству. Вся обстановка, хоровое пѣніе, торжественность акта съ приличною обрядностію — все отличалось блескомъ и необыкновеннымъ величіемъ, все служило къ назиданію вѣрныхъ, умиленію сердца и возвышенію духа, но вотъ католическій архіепископъ Вѣржхлейскій, приказавъ поставить кресло на ступенькѣ алтаря, вошелъ въ своей инфулѣ въ царскія врата и съ свойственною римскимъ ксендзамъ спѣсью возсѣлъ на кресла у самаго алтаря лицомъ въ народу, митрополитъ русскій снялъ свою митру и ведомый двумя ксендзами, входя въ алтарь, преклонилъ колѣни у стопъ Вѣржхлейскаго и смиренно склонилъ голову. Архіепископъ Вѣржхлейскій прочелъ папскую буллу, оканчивая ее словами: Divina potestate a sanctissimo Domino nostro papa Pio nono, vicario Christi Domini in terra, mihi donata, Ego impono tibi hoc pallium archiepiscopale sacrae ecclesiae Romanae и проч. и проч.

Такимъ образомъ уничтожены были послѣдніе слѣды привиллегій, которыя даны были уніатской церкви во время подчиненія ея римскому престолу и теперь воцарилась абсолютная папская власть!…

Чтобы потеря казалась менѣе чувствительною, Яхимовичъ произведенъ былъ австрійскимъ правительствомъ въ бароны и дѣйствительные тайные совѣтники и затѣмъ присвоенъ ему титулъ примаса королевствъ Галиціи и Лодомеріи (primas regni), которымъ до тѣхъ поръ пользовались только римско-католическіе архіепископы. Но Яхимовичъ не долго прожилъ въ санѣ митрополита. Тѣмъ не менѣе, во время своего непродолжительнаго управленія паствою, своимъ любезнымъ обхожденіемъ, добротою, щедростію и неутомимыми заботами о пользѣ церкви и народа онъ снискалъ полное довѣріе и искреннюю привязанность народа и русскаго клира, которыя обнаружились и послѣ его смерти. На могилѣ покойнаго воздвигнутъ общественнымъ иждивеніемъ великолѣпный памятникъ и до сихъ поръ во всей Галичинѣ ежегодно служатъ заупокойныя службы въ день его смерти. Изъ общественной складчины учреждена стипендія Яхимовича для учащагося юношества.

Мы уже выше замѣтили, что дѣятели уніи обращали православныхъ постепенно и, соображаясь съ обстоятельствами, подрывали уставъ церкви и приближали ее къ латинству. Въ подтвержденіе сказаннаго и до сихъ поръ въ Австрійской имперіи замѣчаются различныя степени уніи. Въ слабѣйшей степени уклоненія отъ православія существуетъ унія въ Седмиградіи и въ Лугошской уніатской епархіи въ Банатѣ, основанной только въ 1849 году во время обращенія православныхъ Румынъ въ уніатство. Соревнуя съ Сербами, Румыны никакимъ образомъ не хотѣли быть подчиненными сербскому Новосадскому епископу, а желали присоединиться къ Седмиградскому румынскому епископу. Австрійское правительство воспользовалось этимъ племеннымъ споромъ двухъ народностей и склонило Румынъ принять унію, обѣщавъ учредить для трехъ благочиній особую епископію уніатскую, оставивъ имъ весь восточный обрядъ.

Съ этого времени возникла Лугошская уніатская епархія, но священники по прежнему носятъ бороды и православныя облаченія; внутренній видъ церквей и вся литургія остаются неприкосновенными. Во многихъ приходахъ Седмиградіи даже не упоминаютъ имени папы при литургіи и не прибавляютъ въ символѣ вѣры filioque. Въ Угро-Русскихъ епархіяхъ, Ужгородской и Пряшевской, бѣлое духовенство носитъ ксендзовскія сутанны и брѣетъ бороды, но монахи не разстаются еще съ бородами и православными рясами. Въ церквахъ обѣихъ епархій нѣтъ органовъ и вездѣ есть иконостасы, безъ которыхъ мѣстные епископы не разрѣшаютъ освященія церквей, между тѣмъ какъ въ Галиціи церкви освящаются нерѣдко прежде, чѣмъ поставленъ иконостасъ. Въ Галиційскихъ епархіяхъ, находящихся подъ сильнымъ давленіемъ Поляковъ, уніатское духовенство, бѣлое и монашествующее, брѣетъ бороды и носитъ католическія одежды; въ нѣкоторыхъ церквахъ нѣтъ иконостасовъ и взамѣнъ ихъ устроены католическіе алтари. Во всей Галиціи въ символѣ вѣры прибавляютъ filioque, но замѣчательно, что въ молитвѣ, читаемой послѣ литургіи, съ колѣнопреклоненіемъ, въ Троицынъ день, особою папскою буллой, разрѣшено произносить: «отъ Отца исходяй, на Сынѣ почиваяй». Это допущенное папой противорѣчіе главному римско-католическому догмату объясняется тѣмъ, что при первоначальномъ пересмотрѣ латинскими богословами православныхъ богослужебныхъ книгъ и перепечаткѣ ихъ для введенія въ уніатскую церковь, на эту молитву не было обращено вниманія и пропускъ filioque въ ней остался незамѣченнымъ. Іезуиты, хотя и усмотрѣли впослѣдствіи этотъ пропускъ и возбудили по этому поводу дѣло, но уніатское духовенство, уже успѣвшее охладѣть къ Риму, заявило папѣ, что введеніе filioque въ эту молитву можетъ возбудить народный ропотъ и волненіе. Папа склонился на представленія уніатовъ и оставилъ молитву безъ измѣненія, на томъ основаніи, что будто римская церковь, какъ истинная чадолюбивая мать, почитаетъ молитву, установленную св. отцами греческой церкви и, не прикасаясь къ словамъ молитвы, требуетъ только, чтобъ уніаты вѣровали духомъ въ догматъ filioque, хотя бы и не произносили того словами.

Совершенно открытая, безусловная унія, какъ явный переходъ въ латинство, процвѣтала до 1839 года въ губерніяхъ Виленскаго генералъ-губернаторства и до недавняго времени въ Холмской епархіи Привислинскаго края. Въ нѣкоторыхъ церквахъ этой епархіи существовала сокращенная литургія съ ектеніями, читаемыми шепотомъ; вмѣсто заутрени совершались годзинки, пѣлись пѣсни и говорились проповѣди на польскомъ языкѣ; во многихъ мѣстахъ были въ употребленіи кóмши или бѣлыя рубахи, шкаплержи, рожанцы, монстранціи, колокольчики и проч. принадлежности латинскаго богослуженія. Однимъ словомъ — обрядъ былъ полу-римскій.

Если Римъ намѣревается въ православныхъ епархіяхъ произвести смущеніе въ народномъ вѣроисповѣданіи и посѣять уніатство, то онъ приступаетъ въ дѣлу осторожно и опираясь на правительство. Агенты его отращиваютъ бороды и надѣваютъ православныя рясы, чтобы легче вводить народъ въ заблужденіе и не возбуждать его подозрительности. Высылаемые на проповѣдь миссіонеры должны слѣпо повиноваться папѣ и безропотно исполнять его волю. Съ какою неуклонною настойчивостію римскіе папы требуютъ повиновенія отъ избранныхъ людей, доказываетъ жизнеописаніе Вельямина Рутскаго, написанное сродникомъ его и наслѣдникомъ въ митрополичьемъ званіи Рафалломъ Корсакомъ, находящееся въ рукописи въ Львовскомъ и Онуфрійскомъ монастырѣ [32]. Родители Вельямина, пишетъ Корсакъ, Феликсъ изъ Руты Рутскій и Богумила Корсаковна были протестантскаго вѣроисповѣданія. Вельяминъ (по крещенію Иванъ, въ монашествѣ Іосифъ) родился въ 1584 г. въ Новогородкѣ (Гродненской губ.). Послѣ смерти отца въ 1599 г. онъ отправился учиться въ Прагу, гдѣ іезуиты обратили молодаго протестанта въ католичество и выслали для окончанія богословскихъ наукъ въ Римъ. Іезуитъ Боксъ представилъ и рекомендовалъ папѣ Рутскаго, какъ самаго способнаго дѣятеля къ распространенію уніи. Папа одобрилъ предложеніе Бокса и обратился въ Рутскому съ слѣдующими словами: Joannes, volumus, ut sis ritus graeci et in illius advitalitiam observationem juretis. Рутскій возразилъ, что этого быть не можетъ, такъ какъ онъ не имѣетъ никакого понятія объ этомъ вѣроисповѣданіи. Папа настаивалъ: Joannes, volunjus, ut juretis in ritum Ruthenorum. Рутскій опять извинялся, что онъ, перешедши въ католицизмъ, желаетъ жить и умереть въ этой вѣрѣ и не зная ни слова по русски, не можетъ перейдти въ русское исповѣданіе. Папа упорно настаивалъ на своемъ: Joannes, in virtute sanctae obedientiae volumus, ut mutetis ritum latinum in graecum. Молодой Рутскій со слезами на глазахъ принялъ, молча, повелѣніе папы; а, выходя изъ Ватикана, упрекалъ іезуита въ томъ, что онъ обманомъ навязалъ ему должность, посвятить себя которой ему и въ умъ не приходило. Такою желѣзною дисциплиной дѣйствовали папы на подчиненное имъ духовенство и деспотически требовали отъ него исполненія указовъ.

Римская курія всегда внушала Австрійскимъ императорамъ, что они, нося титулъ апостольскаго величества, должны особенно заботиться о распространеніи католицизма. Императоры ревностно дѣйствовали въ пользу этого вѣроисповѣданія. Уже въ 1741 г. Марія Терезія обнародовала указъ, въ силу котораго дворяне православнаго вѣроисповѣданія въ Хорватіи и Славоніи лишались права владѣть недвижимымъ имуществомъ, вслѣдствіе чего многія православныя семейства перешли въ католичество. Если же обращеніе ихъ шло неудачно, то старались прежде обратить православныхъ въ уніатовъ и такимъ образомъ проложить дорогу католицизму.

Вотъ какъ, кромѣ извѣстной уніи въ югозападной Россіи, вводилась унія съ XVI столѣтія въ Венгріи, Хорватіи и Славоніи. Слѣдуя этому примѣру въ 1820-хъ годахъ императоръ Францъ I старался обуніатить православное (сербское) населеніе Далмаціи, не жалѣя ни труда, ни расходовъ. Для проведенія этой мысли нашелся ловкій человѣкъ, который подъ именемъ Венедикта Кральевича, бѣжавъ изъ Босніи, за свой планъ введенія уніи получилъ епископскую митру Далмаціи и Боки Котарской.

Планъ Кральевича состоялъ въ слѣдующемъ: православные Сербы въ Далмаціи давно хлопотали объ открытіи въ г. Шибеникѣ (Sebenico) духовной семинаріи [33]. Исполняя желаніе народа, австрійское правительство можетъ, говорилъ Кральевичь, употреблять это заведеніе для воспитанія будущихъ проповѣдниковъ и распространителей уніи съ Римомъ. Но такъ «какъ Сербскій народъ не могъ бы питать надлежащаго довѣрія къ своимъ пастырямъ, еслибы они окончили курсы въ римско-католическихъ семинаріяхъ, то въ новоучрежденную семинарію надо вызвать нѣсколько лицъ изъ высшаго греко-уніатскаго духовенства Галиціи въ качествѣ настоятелей и учителей». Кральевичъ расчитывалъ, что Галицкіе уніаты, переодѣтые въ православныя рясы, служа на томъ же славянскомъ языкѣ по православному уставу, будутъ въ состояніи вполнѣ осуществить его затѣйливый планъ. «Эти мѣры, говоритъ Кральевичъ въ своемъ проектѣ, не слѣдуетъ проводить рѣзко, напротивъ онѣ должны носить на себѣ характеръ привлекательности, должны возбуждать въ себѣ народную симпатію и, будучи проведены постепенно, достигнуть желаемой цѣли, не вызвавъ со стороны народа никакой оппозиціи [34].

Императоръ Францъ I, пламенно желая завести унію въ Далмаціи, принялъ проектъ Кральевича и не только согласился на учрежденіе семинаріи съ богословскими классами на казенный счетъ, но обѣщалъ увеличеніе жалованья тѣмъ изъ приходскихъ священниковъ, которые будутъ искренно преданы цѣлямъ уніи.

Впродолженіе двадцати лѣтъ Далматинцы хлопотали объ открытіи духовной семинаріи, но правительство было глухо къ ихъ ходатайству, пока дѣло шло о православномъ заведеніи, но когда возникла мысль посредствомъ семинаріи обуніатить епархію, правительство не только согласилось, но даже не пожалѣло 2.000 гульденовъ на проѣздъ и 5.000 гульденовъ на расходы епископу, во время пребыванія его въ Вѣнѣ. Министръ графъ Саврау и губернаторъ Далмаціи баронъ Томасичъ всѣми силами поддерживали епископа. Кральевичъ не замедлилъ увѣдомить изъ Вѣны свою паству, что по его ходатайству разрѣшено учрежденіе семинаріи.

Планъ Кральевича былъ приведенъ въ исполненіе. Въ 1819 г. уніатскіе священники изъ Галиціи призваны были для открытія въ семинаріи курса богословскихъ наукъ въ г. Шибеникѣ, но прежде приказано имъ было «отростить бороды и научиться свободно говорить и писать по сербски и по италіански, чтобы, отклонивъ всякое подозрѣніе о тайной агитаціи, достигнуть желаннаго успѣха, къ которому они призваны», то-есть, для уніатской миссіи. Въ началѣ 1820 года была открыта семинарія; каноникъ Перемышльской епархіи Алексій Ступницкій назначенъ былъ ректоромъ, профессорами же назначены были: Яковъ Чистинскій и Яковъ Гировскій [35], которые начали преподаваніе богословскихъ наукъ на латинскомъ языкѣ. Сверхъ того уніатскій священникъ Василій Терлецкій преподавалъ нѣмецкій языкъ.

Православные Далматы были крайне огорчены, что семинарія и богословское заведеніе ввѣрены надзору уніатскихъ священниковъ, хотя наряженныхъ въ православныя рясы. Народъ сталъ роптать и сами новоприбывшіе уніаты убѣдились на мѣстѣ, что они обмануты и начали сомнѣваться въ успѣхѣ своей миссіи. До отъѣзда ихъ изъ Вѣны ихъ увѣряли, что сербское духовенство и весь народъ жаждутъ быть принятыми въ лоно римской церкви, что ихъ въ Далмаціи встрѣтятъ какъ своихъ вожделѣнныхъ просвѣтителей и благодѣтелей, а между тѣмъ они встрѣтили вездѣ отвращеніе и, кромѣ епископа Кральевича, никто изъ духовенства и мірянъ не сообщался съ ними, народъ недовѣрчиво и даже съ скрытою злобою смотрѣлъ на пришельцевъ. Они были командированы разъѣзжать по православнымъ деревнямъ, служить обѣдню въ миссіонерской палаткѣ и увѣщевать народъ къ единенію съ римскою церковью. Народъ съ недовѣрчивымъ любопытствомъ смотрѣлъ на ихъ будто-бы православное служеніе и находилъ, что что-то не такъ.

Воспитанники Шибеникской семинаріи ежедневно выбывали и наконецъ осталось только нѣсколько сиротъ, набранныхъ съ улицъ города. Между тѣмъ негодованіе народа возростало со дня на день, онъ съ ненавистію и презрѣніемъ смотрѣлъ на профессоровъ-уніатовъ. Напрасно генералъ-губернаторъ баронъ Томасичъ (онѣмеченный Хорватъ) старался заглушить всеобщій ропотъ. Намѣреніе епископа Кральевича ввести въ Далмацію унію стало очевидно. Протодіаконъ Андрей Лучиничъ, тотъ же самый, который послѣ издалъ «Переписку о введеніи уніи епископа Кральевича», сообщилъ своимъ друзьямъ всѣ свѣдѣнія и наблюденія надъ дѣйствіями епископа. Православные Далматы, собравшись на совѣщаніе, единодушно постановили признать епископа Кральевича измѣнникомъ и отступникомъ отъ православія и составили объ этомъ письменный актъ. Копію съ него они передали офиціально генералъ-губернатору. Притомъ они просили барона Томасича удалить уніатскихъ священниковъ изъ Далмаціи, такъ какъ православные Сербы не будутъ отдавать своихъ дѣтей въ семинарію. Они просили правительство не мѣшать имъ свободно исповѣдывать вѣру, обращая вниманіе на декретъ императора Леопольда I и ссылаясь на указы прочихъ императоровъ, которые обезпечили неприкосновенность православнаго исповѣданія Славянамъ, населяющимъ Австрійскую имперію. Но всѣ эти заявленія и просьбы были оставлены безъ вниманія, а епископъ Кральевичъ предпринялъ новыя мѣры для сліянія православныхъ съ католиками. Онъ завязалъ тѣсную дружбу съ католическими ксендзами, посѣщалъ ихъ костелы для слушанія тамъ проповѣдей, надѣясь этимъ подать примѣръ своей паствѣ. При посѣщеніи римско-католическихъ церквей, Кральевичъ совершалъ колѣнопреклоненія и кропилъ себя водою при входѣ и выходѣ изъ костела, подобно католикамъ [36].

Покровительствуя и угождая Римлянамъ, Кральевичъ осворблялъ самые важные законы своей паствы. Онъ исходатайствовалъ распоряженіе, чтобы въ случаѣ брака православныхъ съ католиками, бракосочетаніе было всегда совершаемо по обрядамъ римско-католической церкви, дозволялъ католическимъ ксендзамъ отпѣвать умершихъ православныхъ и т. п.

Эти мѣры Кральевича раздражали и волновали народъ. Притомъ же распространился слухъ, что всѣ православные чиновники, которые не согласятся принять унію, будутъ лишены своихъ мѣстъ. Предполагая, что всѣ эти затѣи — дѣло Кральевича и барона Томасича, православные подали жалобу Карловацкому митрополиту Стефану Стратиміровичу, прося у него съ умиленіемъ защиты и покровительства и заявляя, что они скорѣе готовы потерять свои головы, чѣмъ себя обуніатить и измѣнить св. закону. Но всѣ представленія и ходатайства митрополита православныхъ церквей въ Австріи были тщетны. Наконецъ, православные Далматы, не находя нигдѣ защиты и покровительства, доведенные до крайности, рѣшились освободиться отъ Кральевича, главнаго виновника своихъ бѣдствій. Въ 1822 году въ Шибеникѣ произошло трагическое событіе, котораго послѣдствіемъ было прекращеніе агитаціи въ пользу уніи. Епископъ Кральевичъ имѣлъ обыкновеніе ежедневно кататься въ коляскѣ по окрестностямъ города. Онъ всегда посылалъ въ духовную семинарію и бралъ съ собой ректора и кого-нибудь изъ преподавателей, къ которымъ относился весьма благосклонно. На этотъ разъ онъ не поѣхалъ за городъ, сказавшись нездоровымъ. Въ его экипажѣ поѣхалъ ректоръ съ своимъ помощникомъ, взявъ съ собою также и мѣстнаго плацъ-маіора, хорвата, друга и совѣтника Кральевича. Карета проѣзжала мимо винограднаго сада, какъ вдругъ изъ-за кустовъ грянули выстрѣлы одинъ за другимъ. Ружейныя пули пронзили каноника Ступницкаго, плацъ-маіора и уніатскаго священника. Убійцы скрылись или убѣжали въ Турцію. Начался розыскъ, напали на слѣдъ заговора — у одного знатнаго Далматинца найдено было письмо отъ его сродника, служившаго въ императорской Вѣнской библіотекѣ. Онъ писалъ между прочимъ: «Не поддавайтесь ухищреніямъ католиковъ; держитесь крѣпко своей вѣры. Не унывайте. Всѣ Сербы возстанутъ, православные Граничары присоединятся къ намъ. Смерть католикамъ, побѣда православію! Не бойтесь, съ нами Богъ!» Авторъ письма преданъ былъ суду и осужденъ на каторгу въ Мунгачскую крѣпость; многіе другіе посажены въ тюрьму и осуждены. Шебеникская семинарія навсегда была закрыта. Уніатская пропаганда прекратилась и оставшіеся въ живыхъ миссіонеры возвратились въ Галицію. Гировскій занялъ каѳедру герменевтики въ Львовскомъ университетѣ, Чистинскій получилъ каноническій крестъ и приходъ въ мѣстечкѣ Городенкѣ [37].

Съ лучшимъ успѣхомъ велась уніатская пропаганда въ смежной съ Галиціей православной Буковинѣ. Въ 1820-хъ годахъ Львовскій уніатскій священникъ Лаврецкій получилъ приказаніе отправиться въ Буковину для учрежденія въ Буковинской православной епархіи уніатской миссіи. Лаврецкій отростилъ бороду, переодѣлся въ одежду православнаго священника [38] и получилъ двойныя суточныя и прогонныя и все содержаніе. Онъ объѣхалъ всю Буковину, распрашивая въ каждой деревнѣ, кто именно изъ жителей, если не сами, то ихъ предки переселились изъ Галиціи. Такихъ выходцевъ или дѣтей ихъ и внуковъ онъ вносилъ въ особый списокъ и зачислялъ уніатами. По окончаніи этой переписи, въ которую включено было, Лаврецкимъ нѣсколько тысячъ душъ, учреждены были въ Черновцахъ и другихъ мѣстностяхъ Буковины уніатскіе приходы и уніатскимъ миссіонерамъ вмѣнено въ обязанность распространять унію между православными. Если православный священникъ потребуетъ у крестьянина большей платы за вѣнчаніе или похороны, онъ сейчасъ идетъ къ уніатскому священнику: «Коли не хоче попъ хоронити, то я иду до гуньяка. Гуньяцкій попъ похоронитъ по цѣсарскому патенту, або и даромъ». Такимъ образомъ со временемъ возросло число приходовъ въ Буковинѣ до 16-ти съ 16.000 душъ и Буковинское благочиніе подчинено было Львовскому митрополиту.

Возвратимся къ первоначальному нашему предмету о введеніи Грегоріанскаго календаря въ православную и уніатскую церковь. Уничтоженіе Юліанскаго календаря и замѣненіе его Грегоріанскимъ оказывается въ глазахъ католиковъ столь существеннымъ, что даже австрійское правительство, не смотря на свою вѣротерпимость и либерализмъ, не было свободно отъ поползновеній навязать православнымъ и уніатскимъ подданнымъ Грегоріанское времясчисленіе. Чрезъ годъ послѣ того, какъ Австрія завладѣла Галиціей, Галиційскій губернаторъ графъ Пергенъ старался навязать русскимъ уніатамъ латинскій календарь. Вслѣдствіе этого, въ 1773 г. 30 декабря Львовскій русскій епископъ Левъ Шептицкій подалъ губернатору заявленіе о томъ, «что старый календарь и древніе праздники были признаны римскими папами и польскою республикой и что въ этомъ отношеніи нельзя ничего перемѣнить, такъ какъ и въ другихъ мѣстахъ Австріи, Польши и Россіи находятся уніаты и неуніаты (православные) и такое нововведеніе дало бы православнымъ новый поводъ порицать унію и болѣе отвращаться отъ католичества».

Въ 1798 году, 31 августа Львовскій генералъ-губернаторъ потребовалъ у русскихъ консисторій мнѣніе насчетъ соединенія Юліанскаго календаря съ Грегоріанскимъ: нельзя ли было бы завести одинъ (новый) календарь, такъ какъ въ восточной Галиціи въ экономическомъ отношеніи теряется много времени на двойные праздники. Львовскій епископъ Антоній Ангеловичъ (единственный въ то время епископъ русскій въ Галиціи) представилъ въ своей апологіи въ защиту греческаго вѣроисповѣданія, что въ экономическо-политическомъ отношеніи нѣтъ никакого вреда для общества, потому что количество праздниковъ, особо празднуемыхъ Русскими, не велико, и такъ какъ католики въ эти дни свободно трудятся, напротивъ того русскіе работаютъ въ дни латинскихъ нарочитыхъ праздниковъ, то отъ существованія двойнаго календаря въ экономическомъ отношеніи не имѣется никакой задержки въ работахъ [39].

Въ 1812 году, во время нашествія на Россію «Галловъ и съ ними двадесяти языковъ», возобновились попытки ввести въ русской церкви въ Галиціи и въ Угорщинѣ (Венгріи) новый календарь и по этому поводу сдѣланъ былъ запросъ Львовскому митрополиту Антонію Ангеловичу. Митрополитъ отвѣчалъ, что отъ этого могутъ произойдти серьезныя волненія между народомъ, такъ какъ уже отъ самыхъ слуховъ о введеніи новаго стиля возникаютъ безпокойства, и что поэтому митрополичья консисторія должна была посредствомъ приходскихъ священниковъ увѣщевать взволнованные умы народа.

Что касается до Угорщины, то Мунгачскій епископъ прямо возразилъ, что, хотя Русскіе и Румыны въ Угріи приняли унію съ Римомъ, то они все-таки считаются христіанами восточнаго вѣроисповѣданія и если вся восточная православная церковь приметъ Грегоріанскій календарь, то и уніаты согласятся на принятіе его. Въ случаѣ же, если захотятъ употребить принудительныя мѣры, то онъ, епископъ, со своей паствой готовъ возвратиться къ той церкви, отъ которой его предшественники были отторгнуты въ уніатство. Румынскіе епископы въ отвѣтъ на вышеупомянутое предложеніе заявили, что они были бы не противны распространить унію и на календарь, но вслѣдствіе этого будетъ совершенно невозможно распространить унію между православными, и поэтому они просятъ правительство уволить ихъ отъ принятія новаго стиля, или путемъ администраціи заставить всѣхъ «схизматиковъ» принять Грегоріанскій календарь.

Неугомонные католики все-таки не отказались отъ посягательства на Юліанскій мѣсяцесловъ. Австрійское правительство, не покидая мысли о возможности обращенія православныхъ въ унію и введенія новаго календаря, обратилось къ сербскому патріарху Стефану Стратиміровичу въ Карловцахъ; патріархъ написалъ пространную меморію, доказывая невозможность такого нововведенія, и ходатайствовалъ у императора объ оставленіи православныхъ въ покоѣ относительно мѣсяцеслова, заявивъ между прочимъ, что при освобожденіи нижнихъ странъ Угріи отъ Турокъ въ 1699 году народъ Сербскій поставилъ особое условіе: «да по восточныя церкве закона греческаго и Россіяновъ обычаю и начину ветхаго календаря обряды свободно задержитъ» [40]. Правительство отступило отъ своего проекта и оставило православнымъ Юліанскій календарь.

Но въ 1850-хъ годахъ, предъ началомъ Крымской войны, враги Руси и православія не забыли опять выдвинуть этотъ вопросъ на первый планъ. Намѣстникъ Галиціи графъ Голуховскій пытался было дать ходъ вопросу о введеніи грегоріанскаго календаря въ Галицко-Русской церкви. По его внушенію въ оффиціальной газетѣ Львовской напечатано было въ пользу новаго стиля нѣсколько статей, въ которыхъ рѣзко порицалось упрямство Русиновъ, придерживающихся такъ называемаго стараго стиля. Голуховскій подсылалъ своихъ людей ко всѣмъ передовымъ Русинамъ — Куземскому, Кульчицкому, Малиновскому, Зубрицкому и пр., вызывая ихъ писать объ этомъ предметѣ, по крайней мѣрѣ съ своей стороны сдѣлать заявленіе мыслей. Русскіе отвѣчали молчаніемъ.

Послѣднее покушеніе на русскій мѣсяцесловъ въ 1870-хъ годахъ сдѣлалъ Мукачевскій епископъ Стефанъ Панковичъ. Съ ревностію настоящаго мадьярона и горячаго паписта онъ принялся за введеніе римскаго календаря въ своей епархіи. Но тщетно: вся епархія, за исключеніемъ немногихъ сторонниковъ епископа, воспротивилась этому посягательству. Угроруссы рѣшились, во что бы то ни стало, отстаивать достояніе своихъ предковъ, ссылаясь на условія, на которыхъ ими принята была унія съ Римомъ. Епископъ умеръ именно въ то время, когда вздумалъ торжествовать надъ русскою народностію въ Угорщинѣ, и былъ увѣренъ, что подобранные имъ делегаты, созванные на епархіальный «сѵнодъ», согласятся на принятіе латинскаго мѣсяцеслова и другихъ нововведеній римскихъ. Делегаты собрались въ Ужгородъ, но о введеніи календаря не было рѣчи — никто не смѣлъ и заикнуться о немъ. Съ смертію Панковича прекратились календарскія затѣи. Замѣчательныя подробности о стараніяхъ Панковича ввести римскій календарь въ Мармарошѣ можно найдти въ брошюрѣ Евгенія Поповича, изданной на мадьярскомъ языкѣ въ Буда-Пештѣ 1874 года подъ заглавіемъ: «Данныя къ вновь возникшему въ Мукачевской епархіи вопросу о празднованіи греч. кал. праздниковъ вмѣстѣ съ праздниками римо-католиковъ».

Мы распространились, можетъ быть, слишкомъ много, исчисляя всѣ ухищренія Римлянъ къ подорванію православія, къ подчиненію православной церкви папамъ, къ введенію римскаго календаря, а затѣмъ предполагаемому сліянію греческой церкви съ латинской. Это сдѣлано нами съ цѣлью доказать важность вопроса о Грегоріанскомъ календарѣ, которымъ католики постоянно безпокоили и безпокоятъ православныхъ и уніатовъ. Теперь ясно стало, что церковная унія была давно затѣяна, подготовлена, обдумана, устроена, — и римскіе папы только ожидали времени и способа, чтобы ее ввести. Подпольная работа іезуитовъ и іезуитствующаго правительства въ Польшѣ, духовнаго и свѣтскаго, готовила свои интриги на подорваніе православія. Политикой Польши управлялъ папа, правительственная власть въ Польшѣ состояла изъ лицъ, между которыми самое важное мѣсто занимало духовенство. Во врема междуцарствія правителемъ государства былъ примасъ, епископы были сенаторами, канцлерами, референдаріями при короляхъ и сопровождали ихъ въ совѣтѣ и на войнѣ. По мановенію папы епископы исполняли его волю. Хотя въ Польшѣ сеймъ имѣлъ будто бы большое значеніе, но духовенство, какъ строго организованное сословіе, подъ управленіемъ епископовъ и руководствомъ нунціевъ, умѣло подготовлять партіи для рѣшенія въ свою пользу и направлять теченіе куда хотѣлъ папа, и все дѣлалось по его могущей волѣ.

Слѣдуетъ удивляться, что Русь была въ состояніи противодѣйствовать такой громадной силѣ и могла, впродолженіе нѣсколькихъ вѣковъ, безъ вождя воевать противъ хорошо организованной и дисциплинированной, оторванной отъ семьи и общества, душою преданной и матеріально отъ Рима зависимой арміи монаховъ и ксендзовъ, подъ командою искусныхъ іезуитскихъ стратеговъ. И противъ такой-то могущественной силы, дѣйствовавшей съ неусыпною энергіей, противъ усилившихся въ Польшѣ іезуитовъ, которые овладѣли всѣми школами, располагали громадными капиталами и работали явно и тайно на пагубу православія, должна была защищаться осиротѣвшая въ Польшѣ Русь, одною внутреннею силою — силою непоколебимой вѣры и преданности православію. Стойкость, мужество, самоотверженіе, терпимость и твердая вѣра въ Промыслъ Божій одушевляли русскихъ дѣятелей и русскій народъ и только поэтому они устояли и наконецъ побѣдили враговъ своихъ. Преодолѣвъ всѣ преграды и препятствія, русская церковь отстояла свое достояніе, завѣщанное ей предками; и воочію враговъ своихъ она водрузила знамя православія и съ торжествомъ можетъ нынѣ повторить слова Спасителя: «И врата адова не одолѣютъ ю!»

Я. Г-кій.

Примѣчанія:
[1] A. Theiner, Vetera Monumenta Poloniae et Lithuaniae. Romae, 1860, I.
[2] Ut omnes et singulos episcopos terrae Russiae, quos per summariam informationem schismaticos esse reperiat, ab eorum ecclesiis et episcopatibus auctoritate apostolica prorsus amoveat. А. Нарушевичъ, His tor. narodu polskiego VII, стр. 270.
[3] Qao ipsi schismatici tanto facilius ad religionem christianam adducantur et alliciantur, saltem in eorum erroribus emendarentur. Suppl. ad histor. Russiae monum. Petrop. 1848, №50.
[4] Шараньевичъ, Rys wewnętrznych stosunków Galicyi wschodniej. Lwów, 1869, стр. 116.
[5] Archiepiscopus polonicas Leopoliensis Solikowski in vigilia nativitatis Christi die 24 Decerabris 1583, juxta vetus calendarium, ecclesias Leopolienses Ruthenorum s. Georgii, Assumptionia B. V. M., s. Onuphrii, Epiphaniarum, Annuntiationis B. M. V., s. Nicolai, expulsis sacerdotibus et fidelibus ad divina congregatis, imo in ecclesia Annuntiationis post consecrationem et s. Nicolai post fractionem hostiae consecratae, non permissa missarum adimpletione, retractis ab altaribus sacerdotibus, ex iisdem s. indumentis detractis et in terram projectis, relictis in altaribus consecratis speciebus, easdem ecclesias una cum aliis supra expressis obsigillari mandavit nec in eis celebrari sacra permittebat, vetans sub poena capitis, ne quis sigilla frangere audeat. Annales ecclesiae ruthenae… auctore Michaele Harasiewicz. Leopoli 1862, стр. 63. — Supplementum ad historica Russiae monumenta. Petrop. 1848, стр. 148.
[6] Д. Зубрицкій, Kronika miasta Lwowa. — Lwów, 1844, стр. 109.
[7] Русская Бесѣда, Москва. 1858, III, стр. 24. — Supplem. ad histor. Russ. monum., стр. 153.
[8] Акты Виленской археографической коммиссіи. Т. VIII, стр. 19. Теперь и слѣда нѣтъ этой церкви и никто не укажетъ, гдѣ она стояла.
[9] Ut ecclesia ritus graeci aedificetur, id quidem contrarium est provincialis synodi decretis, sed cum jam aedificata sit et antiquitus extet, si videbitur venerabili capitulo tolerari potest, dummodo ad unionem cum ecclesia romana redeat, et calendarium graeco-romanum recipiat. Зубрицкій, Повѣсть временныхъ лѣтъ. Москва, 1845, стр. 40.
[10] Calendarium novum, si secundum morem antiquum fieri possit, suscipimus, verum ea conditione, ut festa Paschae et aliorum sanctorum ritus nostri, quemadmodum durante concordia fuerunt, integra et inviolabilia nobis constent et maneant. См. Ven. patris Thomae a lesu, Hispani carmelitarum discalceatorum provinciae Belgicae, vicarii generalis, primi provincialis… Opera omnia — duobus tomis comprebensa, Coloniae Agripinae anno 1684, въ статьѣ: De Ruthenorum religione et unione cum sede apostolica, стр. 140. Также: Colloquium Lubelskie między zgodną a niezgodną bracia, narodu Ruskiego, сочин. митрополита Кипріана Жоховскаго, изд. въ 1680 г. во Львовѣ.
[11] Дѣятели затѣянной уніи хорошо понимали, какой громадный ударъ православнымъ церквамъ должно принести отчужденіе отъ православія дворянъ, которые были патронами церквей и монастырей и имѣли власть назначать и смѣнять настоятелей церквей ихъ патронатствъ.
[12] См. Colloquium Lubelskie między zgodną i niezgodną bracią narodu ruskiego… X. Cypriana Zochowshiego. Leopoli. 1680. стр. 37.
[13] A przytem i o kalendarz nowy uniźcnie prosim. См. Литерат. Сборникъ, изд. Галицко-русск. Матицы. Львовъ. 1874, стр. 20. Собиратели подписей не безъ цѣли прибавляли это желаніе, хотя папа офиціально не требовалъ отъ уніатовъ принятія Грегоріанскаго календаря.
[14] Въ этихъ подписяхъ мы находимъ новое доказательство того, что всѣ эти фамиліи причислялись въ то время къ православнымъ.
[15] Papa Clemens VIII episcopo Vilnensi mandat, ut defractoribus et inpugnatoribus calendarii Gregorii viriliter se opponat. См. Theiner, Vetera Monumenta Poloniae. T. III, стр. 278.
[16] Списокъ этого посланія находится въ архивѣ Львовскаго митрополичьяго капитула. См. А. Петрушевича Сводная Лѣтопись, Львовъ, 1874, стр. 403.
[17] Sacerdotes nostri a quovis percutiuntur sine excommunicationis reatu, hoc est, a suis dominis, qui jus patronatus habent, carceribus mancipiuntur et aliis poenis afficiuntur. Nonnulli nobiles in eam devenerunt impietatem, ut eos laborare tanquam subditos cogant, et si noluerint, puniant. См. Informatio Velammi Rutski, metropolitae Ruthen. cum enarratione variarum injuriarum, quas experiuntur episcopi et clerus unitus a latinis.
[18] M. Malinowski, Die Kirchen-und Staatssatzungen des griech. kat. ritus der Ruthenen in Galizien. Lemberg, 1861, стр. 178.
[19] С. Соловьевъ, Истор. Россіи, т. XIV, стр. 199. Дѣла польск. въ Московскомъ архивѣ иностр. дѣлъ.
[20] Nec sola Ruthenorum ad ritum latinum traductione domini Latino-Poloni sunt contenti, verum in ipsum quoque sanctum graecum ritum blaspheme non raro insurgunt; presbyteros ruthenos vario gravaminum genere vexant, irrident, contemnunt; festa de praecepto juxta vetus kalendarium incidentia observari per leges canonicas et synodales mandata sub reatu culpae mortalis servilibus temerari jubept, et juxta novum kalendarium observari demandant. См. М. Малиновскаго, Die Kirchen und Staatssatzungen bezüglich des griechisch-kat. Ritus der Ruthenen in Galizien, Lemberg. 1861, стр. 309.
[21] Тамъ же, стр. 315.
[22] Praetermissis aliis quam plurimis unicum hit ponitur exemplum pessimum patrum Dominicanorum conventus Sidoroviensis. Iti aliquam superioritatem super duobus parochis Ruthenis in Sidorow existentibus arroganter sibi attribuentes, uno anno iisdem parochis intimarunt, ne die Jovis Sancto cessante pulsu campanarum in eorum claustrali ecclesia, ipsi in suis respectivis ecclesiis audeant pulsare, sed omnino per duas sequentes dies debeant abstinere. Unus praefatorum parochorum Ruthenorum Rudus Basilius, sciens dictos patres nihil posse sibi demandare vel prohihere, in ecclesia sua ruthena ad consvetam jussit pulsare devotionem, quem memorati patres post auditum campanarum pulsum ex cemeterio ejus proprio vi et violenter extraxerunt, ad conventum suum adduxerunt, ad sepulchrum inter cadevera intruserunt, et ex eodem usque die sequenti ad instantiam alterius parochi, imprudenter praejuditioseque prohibitionem eorum observantis,dimiserunt. Тамъ же, стр. 317.
[23] Въ 1643 г. собравшіеся на областномъ соборѣ въ Варшавѣ польскіе епископы постановили, въ интересѣ укрѣпленія уніи, просить папу о давно вожделѣнномъ для римской церкви приведеніи Руси къ употребленію Грегоріанскаго календаря. Ut quod jam olim romana desideravit ecclesia, magnoque ad unionem adjumento fore putatur, calendario Gregoriano Ruthenis uti liceat. Петруш., Сводн. Лѣтоп., Львовъ 1874, стр. 504.
[24] Русская Бесѣда, Москва 1858, кн. III, стр. 21.
[25] Тамъ же, стр. 53. Документы, объясняющіе исторію западно-русскаго края. СПб. 1865, стр. 172.
[26] Даже католическіе писатели признаютъ, что попытка объединенія церквей рухнула потому, что папа хотѣлъ не блага церкви, а господства надъ всѣмъ міромъ и пополненія своей казны. Такъ, Альбертъ Кампенскій пишетъ въ своемъ письмѣ къ папѣ Клименту VII, что будто бы великій князь Московскій около 1523-1524 г. пытался вступить въ переговоры о соединеніи церквей, но тогдашній папа, который думалъ болѣе о своей корысти, чѣмъ о пользѣ христіанства, потребовалъ въ знакъ подчиненности чрезвычайно великой ежегодной дани (ingens tributum), отчего князья рѣшились остаться въ своей вѣрѣ въ томъ убѣжденіи, что греческая вѣра лучше католической, ибо католики заботятся не о спасеніи души, а о пріобрѣтеніи денегъ. De Moscovia etc. Albertus Campensis. Venet. apud Paulum Girardum. 1543. f. 9-50.
[27] Папа Климентій VII писалъ вел. князю Василію Ивановичу: Piae memoriae Leone X; praedecessore et fratre patruelle nostro universalem ecclesiam regente… recordamur cum magna spe et laetitia nostra non semel ab eo ad To amicissime atque humanissime scriptum fuisse. S. Ciampi Bibliographia critica delle antiche reciproche corrispondenze dell’Italia colla Russia… 1834. I. p. 85. Acta Fomiciana III. p. 7.
[28] Conditiones, quae nobis visae sunt aequiores ac ditionibus Serenitatis Tuae accommodatiores, Illustri comiti ab Eberstain et praenominato Ioanni Steinbergio, qui Serenitati Tuae praesentes literas nostras reddituri sunt, dedimus, quae si Serenitati Tuae atque item quae supra de firmanda atquae in perpetuum stabilienda pace scripsimus, placebunt, et ubi Serenitas Tua ad nos suos legatos cum sufficientibus mandatis totius negottii conficiendi gratia mittet, dabimus omnino operam, ut illi intelligant nostrum erga Serenitatem Tuam affeetum atquae amorem minime vulgarem, sed plane paternum esse. Deus optimus maximus Serenitati Tuae propositum intentionem et consilia ad amplificandam Divini nominis sui gloriam, sacrosanctae ecclesia incrementum, Sua ac subditorum suorum animarum salutem cum prospera rerum administratione gubernet eamque ab omni adversitate quam diutissime incolumen conservet. Datum Romae… die I-a Aug. 1550. — Ciampi Bibliogr. critica I. c. III. p. 47. Turgeniev Hist. Russ. mon. I. p. 140 № CXXXIII.
[29] Quo facto (то-еcть, послѣ заключенія мира съ Польшей и Ливоніей) consequens erit, ut Magnus Dux Ioannes Rex a summo pontifice appellandus ac per universum orbem christianum publicandus primo quoque tempore, mittat Romam suos legatos cum maudatis publicis, jurandi fidelitatem et obedientiam eidem Sanctitati suae et sacrosanctae Romanae ecclesiae, qui rex coronabitur a primate regni, archiepiscopo Moscouensi nomine pontificis Romani jurabitque rex, et pro tempore coronandus in manus dicti primatis fidelitatem et obedientiam sanctae Romanae ecclesiae et mittet primo coronationis anno Romam suos legatos ad jurandum pontifici obedientiam.
Item quotiescunque contigerit vacare sedem atque alium eidem legitime praefici pontificem, teneatur tunc existens rex Moscovitarum, more aliorum christiani orbis principum et potentatom, mittere in primo pontificatus anno Romam suos legatos ad jurandum obedientiam et fidelitatem pontifici electo et coronato.
Item ut primas regni Moscovitici eligatur vel constituatur huc usque observato more, ita tamen, quod ille teneatur confirmari a summo pontifice et ab eodem pallium recipere, eritque is confirmatus primas regni et legatus natus sanctae Romanae ecclesiae, qui confirmandus vel ipse praesens vel per suum procuratorem legitimum, fidelitatis obedientiaeque jurabit juramentum. Caesterum ob longinquitatem provinciae Moscoviticae is primas confirmatus pallia dabit dicionis illius omnibus archiepiscopis atque alios episcopos electos vel canonice constitutos confirmabit, et ab eisdem in confirmatione ejusmodi sive pallii traditione recipiet juramentum fidelitatis et obedientiae summo pontifici Romano in perpetuum praestandi et sibi tamquam legato nato dictae ecclesiae Romanae.
Item dabunt omnem operam idque se facturos jurabunt, cum princeps Moscovitarum, tum primas regni, ut Moscovitana ecclesia, quanto cicius et tranquilius fieri possit, conveniat atque uniatur cum sacrosancta Apostolica ecclesia matre omnium totius orbis terrarum ecclesiarum. — Instructio Julli III pont. romani, qua brevissime ostenditur, quid illustris comes ab Eberstain et Joannes Steinbergius Suae Sanctitatis nomine cum Magno Moscovitarum duce agere debeant. Sitzungsberichte der kais. Akademie der Wissensch. Philos. historische Classe. XI Bd. I Hft. Wien 1862. p. 93.
[30] Палліумъ, лат. pallium, шерстяной наглавникъ или нашейникъ, принадлежность святительскаго облаченія, даваемаго папой митрополитамъ, архіепископамъ и самостоятельнымъ епископамъ для означенія ихъ власти. Этотъ своего рода омофоръ состоитъ изъ бѣлаго шерстянаго нашейника, въ три вершка ширины, отъ котораго одинъ конецъ спадаетъ сзади на спину, другой же спереди на грудь. Папы предписали особый церемоніалъ при изготовленіи его. Руно для этого убранства берется съ бѣлыхъ барашковъ изъ особаго папскаго стада, которыхъ въ день св. Агнессы самъ папа благословляетъ въ церкви св. Петра, откуда ведутъ ихъ съ торжественною процессіей въ церковь Агнессина монастыря, гдѣ, отслуживъ надъ ними великую миссу, оставляютъ ихъ въ монастырѣ, отрядивъ пять діаконовъ для пасенія благословеннаго стада. Въ извѣстное время дѣвицы-діакониссы св. Агнессы — стригутъ барашковъ, ткутъ матерію и изготовляютъ собственными руками палліумы, наканунѣ св. Петра и Павла препровождаютъ ихъ къ папѣ, который, благословивъ ихъ, возлагаетъ на гробы св. верховныхъ апостоловъ. Папы придали палліуму чрезвычайно важное значеніе касательно опредѣленія власти и исполненія епископской юрисдикціи въ католической церкви. Въ 1550 г. въ инструкціи, данной папой Юліемъ III императорскому посланнику Герберштейну къ царю Іоанну Грозному, между другими статьями предполагаемаго единенія церквей была поставлена и слѣдующая: первенствующій митрополитъ Московскій (primas regni), избранный и постановленный по принятому обычаю, долженъ непремѣнно быть утверждаемъ римскимъ папою и отъ него получаетъ палліумъ. Будучи утвержденъ примасомъ царства и постояннымъ легатомъ, онъ долженъ лично или чрезъ уполномоченнаго принести папѣ присягу вѣрности и послушанія. Впрочемъ, по причинѣ отдаленности Московской области, митрополитъ можетъ передавать палліумы архіепископамъ и отъ имени папы утверждать другихъ епископовъ и при утвержденіи и передачѣ палліума воспринимать отъ нихъ присягу послушанія папѣ и себѣ, какъ легату его. О раздачѣ палліума существуетъ въ римской церкви особый уставъ, состоящій въ слѣдующемъ: 1) папа можетъ надѣвать палліумъ безъ всякаго препятствія, когда ему угодно; 2) митрополиты, архіепископы и другіе самостоятельные епископы получаютъ палліумъ отъ папы; 3) до полученія палліума они не могутъ производить никакой юрисдикціи надъ подчиненными имъ епископами и церквами; 4) палліумъ служитъ только для одной архикаѳедры, переходя въ другую епархію, іерархъ долженъ снискать себѣ новый палліумъ; 5) если онъ откажется отъ архіепископскаго мѣста, то теряетъ права палліума; послѣ смерти его, кладутъ палліумъ съ нимъ въ гробъ; 6) архипастыри облачаются въ палліумъ только въ своей духовной области въ самые торжественные праздники (festa pallii); 7) для полученія палліума митрополитъ или архіепископъ долженъ лично явиться къ папѣ въ Римъ или въ крайней необходимости послать делегата, во всякомъ случаѣ, онъ долженъ заплатить значительную таксу, которая достигаетъ иногда 30.000 гульденовъ. Pertsch, De origine, usu et auctoritate pallii archr. episcopalis. Helmstadtii. 1754.
[31] Sub finem ejusdem anni (1616) decesserat cubiculi regii praefectus Andreus Bobola octuagenarius, homo rudis, morosus, promotus ad illud officium patrocinio sacerdotum societatis Iesu, quod illis in omnibus consentiret. — Chronica gestorum in Europa singularium a Paulo Piaseccio, episcopo Premioliensi. Cracoviae 1645, pag. 358. Въ нашемъ столѣтіи каноникъ фр. Сярченскій такое о немъ заявилъ мненіе: Będąc najgorliwszym przyjacielem zgromadzenia jezuitów, a z urzędu podkomorzego kor. mając tatwy przystęp do króla, winiony był powszechnie, ze był wpływu jezuickiego u dworu narzędziem. Wszystko się więc za ichradą, działo, a działo się najgorzej. — Obraz wieku panowania Zygmunta III. przez Fr. Siarczyńskiego. Lwów 1828, T. I. p. 36.
[32] Monachorum ordinis s. Basilii Magni Ruthenorum ab Josepho Velamino Rutski, metropolita Russiae instauratorum. См. В. А. Мацѣевскаго Pismiennictwo polskie. Warsz. 1852, стр. 683.
[33] Еще въ 1808 г. Наполеонъ I, завладѣвъ Далмаціей, издалъ декретъ на учрежденіе православной епископіи и открытіе духовной сенинаріи, но этотъ декретъ, по причинѣ политическихъ перемѣнъ, не приведенъ въ исполненіе.
[34] Переписка объ уніи Далматинскаго епископа Венедикта Кральевича съ австрійскимъ правительствомъ. Бѣлградъ 1863. Христіанское Чтеніе СПб. 1875 IV-V. Правосл. Обозрѣніе 1873, мартъ.
[35] Въ статьѣ г. Березина, напечатанной въ Христіанскомъ Чтеніи 1875, стр. 389 и въ статьѣ г. Нила Попова въ Правосл. Обозр. ошибочно поставлены имена Ступіутскій и Жировскій вмѣсто Ступницкій и Гировскій.
[36] Невольно припоминается, что точно также велъ себя епископъ-суффраганъ Спиридонъ Литвиновичъ, пріѣхавъ на эту должность изъ Вѣны въ Львовъ. Входя въ костелъ, онъ всегда омокалъ пальцы въ священную воду, сгибалъ правое колѣно по римскому обычаю и приглашалъ подчиненный клиръ и даже мірянъ подражать себѣ. — Епископъ Литвиновичъ, будучи еще докторантомъ въ Вѣнѣ, служилъ обѣдню въ костелѣ августиніановъ на облаткѣ вмѣсто просфоры. Тогдашній настоятель уніатской церкви св. Варвары о. Паславскій былъ сильно огорченъ такимъ противузаконнымъ пренебреженіемъ своего обряда, но боясь, чтобы Литвиновичъ не заподозрилъ его въ наклонности къ схизмѣ, Паславскій смолчалъ и тихо сѣтуя передъ друзьями на неблагонадежность будущаго іерарха написалъ записку въ литургиконѣ на память потомству. Послѣ смерти Паславскаго Литвиновичъ, занявъ его мѣсто, вырвалъ листъ и уничтожилъ записку, обличавшую его въ наклонности къ латинству. Онъ же, Литвиновичъ, первый началъ не закрывать царскихъ вратъ, служа литургію, и завелъ другія нововведенія латинскія. По этой причинѣ Крижевецкій епископъ въ Хорватіи Смичикласъ пересталъ посылать семинаристовъ своей епархіи въ Вѣнскій конвиктъ, ректоромъ котораго состоялъ Литвиновичъ.
[37] Эти событія разказывали мнѣ покойный профессоръ докторъ Явовъ Гировскій и каноникъ Чистинскій.
[38] Такія же метаморфозы употребляетъ римскій папа и въ наши времена для успѣшнаго распространенія своей власти. Въ 1860 году папа Пій IX предназначилъ доктора богословія и профессора Львовскаго университета Іосифа Сембратовича въ епископы для уніатскихъ Грековъ, поселившихся еще въ XVI стол. въ Италіи. Посвященіе Сембратовича происходило во Львовѣ и новому епископу приказано было надѣть православную святительскую одежду, которую онъ носилъ съ бритою бородою. Такъ какъ греко-уніатское духовенство въ Италіи носитъ бороды, скуфьи и рясы, то Сембратовичъ на пути въ Удимъ, былъ задержанъ до тѣхъ поръ, пока не отростилъ бороды; изъ Рима его послали уже съ бородою въ Константинополь съ порученіемъ поставить для Болгаръ епископа Іосифа Сокольскаго, того самаго, который въ 1870-хъ годахъ за неимѣніемъ уніатскаго епископа рукополагалъ въ священники Холмскихъ семинаристовъ. Въ 1867 году Сембратовичъ переведенъ епископомъ въ Перемышль, куда онъ явился въ православномъ облаченіи и съ бородою; но вскорѣ ему приказано было сбрить бороду, подстричь волосы и надѣть сутанну, къ великому соблазну всей Галиціи, гдѣ онъ являлся въ различныхъ нарядахъ.
[39] Annales ecclesiae Ruthenae… auctore Michaele Harasiewicz. Leopoli 1862, стр. 965.
[40] Чтенія Общ. Истор. и древн. русск. 1864. Кн. II, стр. 200.

Источникъ: Я. Г-кій. Попытки и старанія римской куріи ввести грегоріанскій календарь у славянъ православныхъ и уніатовъ. // Журналъ Министерства народнаго просвѣщенія. —Часть CXCIII. Сентябрь 1877 года. — СПб.: Типографія В. С. Балашева, 1877. — С. 1-36.

Print Friendly, PDF & Email

Nicefor.Info