Иосифляне весной-летом 1929 года. 1 ряд (слева-направо): епископ Сергий (Дружинин), архиеписпок Димитрий (Любимов), протоиерей Василий Верюжский. 2 ряд: протоиерей Никифор Стрельников, Николай Петровых, протоиереи Иоанн Быстряков и Викторин Добронравов, архимандрит Клавдий (Савинский). 3 ряд: протодиакон Михаил Яковлев, протоиерей Филофей Поляков, иподиаконы Андрей Кардев, Петр Сазонов, Андриан.
Святѣйшій Патріархъ Тихонъ, въ свое время анафематствовавшій совѣтскую власть и не снявшій этого проклятія до самой своей: внезапной и загадочной смерти въ. 1925 г.[1], видя все возраставшія страданія гонимой большевиками Русской Православной Церкви и желая облегчить сколь возможно невыносимо тяжелое положеніе духовенства, вскорѣ послѣ разстрѣла Петроградскаго Митрополита Веніамина, Архим. Сергія (проф. Шеина) и др. участниковъ, такъ называемаго, «процесса церковниковъ», началъ прилагать большія усилія къ тому, чтобы какимъ-нибудь образомъ добиться установленія болѣе нормальныхъ и, по возможности, «мирныхъ» политическихъ отношеній между Православной Церковью и совѣтскимъ государствомъ.
Законъ объ отдѣленіи Церкви отъ Государства, какъ казалось многимъ, былъ совершенно правильнымъ актомъ безбожной и воинствующей противъ всякой религіи, совѣтской власти по отношенію къ Русской Православной Церкви.
Могло ли бы быть иначе.
Архіепископъ Пахомій Черниговскій писалъ по поводу этого въ одномъ изъ своихъ посланій: «Можно ли вообразить Совѣтское Государство въ союзѣ съ Церковью. Государственная религія въ антирелигіозномъ государствѣ. Правительственная Церковь при безбожномъ правительствѣ. Это – безсмыслица; это противорѣчить природѣ и Церкви, и совѣтскаго государства; это непріемлемо какъ для истинно религіознаго человѣка, такъ и для честнаго безбожника».
Но если мы вдумаемся глубже, то увидимъ, что вопросъ этотъ на самомъ дѣлѣ гораздо сложнѣе. Всякая государственная власть опирается па какую-нибудь опредѣленную идеологію и тѣмъ самымъ должна обязательно имѣть то или иное рѣшеніе религіозной проблемы. Отношеніе къ религіи можетъ быть или положительнымъ (напр., Императорская Россія), или индифферентнымъ (напр., С. А. С. Ш.[2]), или отрицательнымъ (напр., СССР).
Только въ случаѣ индифферентнаго отношенія къ религіи можетъ быть проведено нѣчто похожее на отдѣленіе Церкви отъ Государства.
При отрицательномъ же отношеніи Государства къ религіи, особенно такомъ враждебномъ, какое мы имѣли въ СССР, никакого «отдѣленія» Церкви отъ Государства фактически быть не можетъ.
Воинстующая атеистически-матеріалистическая идеологія совѣтскаго государства не можетъ мириться съ существованіемъ хотя бы «отдѣленной» Церкви и стремится ее, во что бы то ни стадо, уничтожить, какъ своего главнаго идеологическаго врага. При этомъ принципіальныя и самыя тяжкія гоненія падаютъ на лучшихъ, идейныхъ, безкорыстныхъ и нравственно кристально-чистыхъ представителей Церкви (см. объ этомъ циничныя разсужденія Ленина въ его статьѣ: «Левъ Толстой, какъ зеркало русской революціи»).
Поэтому всякія попытки «примиренія» совѣтскаго правительства съ Православной Церковью, «мирнаго» сосуществованія ихъ или облегченія участи гонимаго духовенства, – всегда оставались безплодными.
Да и не могло быть иначе.
Совѣтская власть откровенно, активно боролась съ религіей и Церковью, желая ихъ совершенно уничтожить. Церковь, въ борьбѣ за свое легальное существованіе, хотя и шла на цѣлый рядъ уступокъ и компромиссовъ, но, конечно, не могла желать своего собственнаго уничтоженія, а потому и не могла удовлетворить окончательныхъ чаяній совѣтскаго государства.
Принципіально-идеологическое гоненіе на представителей Церкви совѣтской властью всегда прикрывалось борьбой съ якобы политическими протестами духовенства.
Сначала для этого требовалась клевета, но позднѣе антирелигіозная пропаганда настолько обнаглѣла, что стала цинично-откровенно всѣ слова и всѣ дѣянія Церкви разсматривать, какъ «контръ-революцію». Слово «христіанинъ» – стало эквивалентомъ «контръ-революціонеру», ибо «всякій христіанинъ отрицаетъ классовную ненависть, а, слѣдовательно, и классовую борьбу, и проповѣдуетъ оппортунистическое «прощеніе» и контръ-революціоыную «любовь» къ классовымъ врагамъ» (буквальныя слова одного изъ совѣтскихъ антирелигіозныхъ пропагандистовъ – т. Капатчикова).
При такомъ положеніи, всѣ попытки Церкви къ облегченію участи духовенства и вѣрующихъ мірянъ, или сводились къ нулю, или же должны были покупаться невозможными для Церкви средствами лжи и пресмыкательства передъ безбожной властью.
На послѣдній путь встали «обновленцы» и «живоцерковники». Но если къ нимъ, видя въ нихъ своихъ помощниковъ въ дѣлѣ разложенія Церкви, благожелательно отнеслась совѣтская власть, то широкія массы вѣрующаго населенія ихъ не признали и за ними не пошли.
Святѣйшій Патріархъ, Тихонъ не могъ встать на этотъ путь.
Вотъ почему, въ одномъ изъ своихъ «Воззваній», онъ, призывая всѣхъ вѣрующихъ встать на защиту Церкви, организуя приходы и приходскіе совѣты, проситъ принять всѣ мѣры къ тому, «чтобы отстоять Церковь».
«А если это не поможетъ» – заканчиваетъ онъ, – «то зову: васъ, возлюбленныя чада Православной Церкви, зову васъ съ собой на страданія».
Этотъ «зовъ» засвидѣтельствованъ личнымъ примѣромъ подвигомъ исповѣдничества.
Святѣйшій Патріархъ Тихонъ былъ арестованъ и вскорѣ скончался внезапно и загадочно (25.III.1925). Есть много основаній предполагать, что онъ былъ отравленъ.
Близкій другъ св. Патріарха Тихона, главный врачъ Таганцевской, тюрьмы въ Москвѣ, профессоръ докторъ мед. Михаилъ Александровичъ Жижиленко, позднѣе – епископъ Серпуховской Максимъ, разстрѣлянный въ 1931 году въ Москвѣ, – разсказываетъ своимъ друзьямъ о цѣломъ рядѣ покушеній, произведенныхъ на св. Патріарха. Кромѣ неоднократныхъ тайныхъ попытокъ отравить Святѣйшаго при помощи присылаемыхъ лекарствъ, были два явныхъ покушенія на его жизнь въ Церкви и дома.
Въ церкви, на выходящаго со св. Дарами святителя бросился съ ножемъ въ рукахъ какой-то яко бы «сумасшедшій».
«Почему-то» (разсказываетъ епископъ Максимъ) – «Святѣйшій, въ послѣдній моментъ передъ выходомъ, почувствовалъ себя въ алтарѣ плохо и передалъ св. Чашу кому-то другому изъ Сослужившихъ. Набросившійся на послѣдняго «сумасшедшій» почему-то вдругъ понялъ, что передъ нимъ не Патріархъ, растерялся и не нанесъ вышедшему тяжелыхъ ранъ.
Второе покушеніе было на дому.
Въ покои св. Патріарха однажды вечеромъ ворвался какой-то неизвѣстный, убилъ въ прихожей келейника, вбѣжалъ въ комнату, гдѣ въ креслѣ сидѣлъ св. Патріархъ, бѣгалъ по комнатѣ, по Святителя почему-то не видѣлъ!
Послѣ смерти святѣйшаго Патріарха Тихона, мѣстоблюстителемъ Патріаршаго Престола сталъ митрополитъ Петръ Крутицкій.
Совѣтская власть тотчасъ набросилась на Главу Православной Церкви съ требованіемъ написать «Воззваніе» къ вѣрующимъ о «новомъ курсѣ церковной политики», въ которомъ онъ далъ бы желательныя для совѣтскаго государства директивы въ разрѣшеніи вопросовъ: объ отношеніи Церкви къ совѣтской власти, къ заграничному Епископату, къ ссыльнымъ православнымъ епископамъ и высказался бы о формѣ новаго Высшаго Церковнаго Управленія.
Митрополитъ Петръ оказался воистину «Петромъ», т.е. камнемъ, и требованія совѣтской власти категорически отклонилъ.
Арестованный и сосланный въ ужасныя и кошмарныя условія коммунистической каторжной ссылки, митрополитъ Петръ, несмотря на невѣроятно тяжкія пытки, остался твердымъ до конца, до самой своей мученической кончины исповѣдника за Цравославную Русскую Церковь.
Послѣ ареста мѣстоблюстителя Патріаршаго Престола, митрополита Петра, «замѣстителемъ мѣстоблюстителя» оказался митрополитъ Сергій Нижегородскій (по фамиліи Страгородскій). Онъ былъ указалъ самимъ митрополитомъ Петромъ, какъ одинъ изъ возможныхъ кандидатовъ, если не смогутъ фактически встать на эту высокую должность намѣченные въ первую очередь другіе іерархи (митроп. Агаѳангелъ, или митроп. Кириллъ, или митроп. Іосифъ).
Митрополитъ Сергій оказался болѣе «гибкимъ», мягко выражаясь, политикомъ и дипломатомъ, чѣмъ Святѣйшій Патріархъ Тихонъ и Митрополитъ Петръ.
Ученый монахъ, въ прошломъ – видный церковный синодальный дѣятель царскаго режима, бывши ректоръ Петербургской Духовной Академіи, сначала Архіепископъ Финляндскій, а затѣмъ Митрополитъ Нижегородскій, авторъ ученой, богословской диссертаціи: «Православное ученіе о спасеніи», одно время уклонившійся въ обновленчество, но потомъ раскаявшійся, митрополитъ Сергій, къ моменту занятія имъ высокаго поста «замѣстителя мѣстоблюстителя Патріаршаго Престола», – былъ достаточно популяренъ и уважаемъ въ средѣ епископата, священства и мірянъ.
Впрочемъ, были, хотя и единичные, но очень вѣскіе голоса, предупреждавшіе о внутреннемъ личномъ неполномъ духовномъ благополучіи новаго Главы Православной Церкви.
Такъ, нанр., знаменитый Оптинскій старецъ Нектарій, въ бесѣдѣ съ проф. В. Л. Комаровичемъ, въ 1927 году, сказалъ: «Митрополитъ Сергій – обновленецъ». Когда профессоръ Комаровичъ ему возразилъ: «Что Бы, батюшка о. Нектарій, вѣдь митрополитъ Сергій давно покаялся и отошелъ отъ обновленчества», – то о. Нектарій отвѣтилъ многозначительно (и пророчески, какъ и многое, что онъ говорилъ): «Да, покаялся, но ядъ въ немъ сидитъ».
Диссертація митрополита Сергія «О спасеніи» вызвала въ свое время рѣзкую рецензію ученѣйшаго епископа Витора Острогорскаго (викарій Вятскій).
Еще въ 1905 г. митрополитъ Сергій, на одномъ изъ Молебновъ въ Петербургской Духовной Академіи (ректоромъ которой онъ былъ), произнесъ проповѣдь, въ которой, между прочимъ, сказалъ нѣсколько словъ о томъ времени, когда гражданскіе законы перестанутъ быть защитой и крѣпкой стѣной для Церкви Русской и когда, какъ онъ выразился, «потребуютъ отъ насъ не красивыхъ фразъ, не заученныхъ силлогизмовъ, а духа и жизни, потребуютъ вѣры и пламенной ревности, проникновенности духомъ Христовымъ… Отвѣтимъ ли мы на эти вопросы, выдержимъ ли огненное испытаніе-искушеніе, устоимъ ли на этомъ поистинѣ Страшномъ Судѣ?».
Черезъ 20 съ лишкомъ лѣтъ эти времена наступили и митрополитъ Сергій былъ поставленъ предъ лицомъ дѣйствительно «огненнаго и с пытанія-искушенія».
Въ 1926 г., несмотря на давленія совѣтской власти, митрополитъ Сергій написалъ вполнѣ пріемлемое для вѣрующихъ «Воззваніе», которое, именно поэтому, не удовлетворило совѣтскую власть.
И вотъ 6/19 августа 1927 г. появляется новое «Воззваніе», обращенное ко всѣмъ членамъ Православной Церкви отъ имени митрополита Сергія и временнаго «Патріаршаго Синода».
Вступительная статья въ «Извѣстіяхъ» (оффиціозъ правительства СССР), предваряющая эту Декларацію митрополита Сергія и характеризующая ее, гласила: «Дальновидная часть духовенства (т. е. обновленцы) еще въ 1922 г. вступила на этотъ путь».
«Настроеніе извѣстныхъ церковныхъ круговъ» – говорилось въ Деклараціи, «тормозило усилія св. Патріарха Тихона установить мирныя отношенія Церкви съ сов. правительствомъ».
«Нужно не на словахъ, а на дѣлѣ показать», говорилось дальше въ Декларацій, «что мы можемъ быть вѣрными гражданами Совѣтскаго Союза, лойяльными къ совѣтской власти».
«Нашъ долгъ въ томъ, чтобы обнаружить солидарность съ этой властью».
«Мы должны показать, что мы – съ нашимъ Правительствомъ».
«Мы должны сознавать совѣтскій союзъ нашей гражданской Родиной, радости и успѣхи которой – наши радости, а неудачи – наши неудачи».
«Всякій ударъ, направленный въ Союзъ, будь то война, бойкотъ, какое-нибудь общественное бѣдствіе и просто убійство изъ-за угла, подобно варшавскому[3], сознается нами, какъ ударъ, направленный въ насъ».
Въ концѣ Деклараціи митрополитъ Сергій призываетъ «выразитъ всенародную благодарность Сов. Правительству за вниманіе къ нуждамъ православнаго населенія».
Декларація эта вызвала глубочайшее потрясеніе всего православнаго міра.
Со всѣхъ концовъ русской земли раздались голоса протеста духовенства и мірянъ.
На имя митрополита Сергія посыпалась масса «Посланій», въ копіяхъ распространяемыхъ по всей странѣ. Авторы «посланій» умониговской, Вятской и др., изъ Сибири, изъ Соловецкаго концлагеря и т. п.
Наиболѣе горячія посланія были написаны: епископомъ Викторомъ Вятскимъ (который первый выступилъ съ обличеніемъ митр. Сергія), архіепископомъ Пахоміемъ Черниговскимъ и епископомъ Дамаскиномъ (его викаріемъ), митрополитомъ Кирилломъ Тамбовскимъ, митрополитомъ Іосифомъ Ленинградскимъ, епископомъ Димитріемъ Гдовскимъ, епископомъ Серафимомъ Угличскимъ, протоіереемъ проф. Ф. К. Андреевымъ, профессоромъ М. Л. Новоселовымъ и др.
Епископъ Дамаскинъ, напр., въ своемъ посланіи писалъ такъ: «За что благодарить? За неисчислимыя страданія послѣднихъ лѣтъ? За храмы, попираемые отступниками? За то, что погасла лампада преп. Сергія? За то, что драгоцѣнные для милліоновъ вѣрующихъ останки преп. Сарафима, а еще ранѣе останки свв. Ѳеодосія, Митрофана, Тихона и Іоасафа, – подверглись неимовѣрному кощунству? .За то, что замолчали колокола Кремля? За кровь митрополита Веніамина и другихъ убіенныхъ? За что?!».
«Митрополитъ Сергій и члены его Синода имѣютъ возможность; засѣдать въ Москвѣ» пишетъ епископъ Дамаскинъ въ другомъ мѣстѣ своего посланія – «они въ Москвѣ… Но Первосвятитель Русской Церкви, митрополитъ Петръ, уже не первый годъ, безъ суда обреченъ на страшное томительное заточеніе… Они въ Москвѣ… Но митрополитъ Кириллъ, потерявшій счетъ годамъ своего изгнанія, на которое онъ опять таки обреченъ безъ суда, находится нынѣ, если только, онъ еще живъ, на много сотенъ верстъ за предѣлами полярнаго круга… Митрополитъ Арсеній, поименованный среди членовъ Синода, не можетъ пріѣхать въ Москву и въ пустыняхъ Туркестана, по его словамъ, готовится къ вѣчному покою»…
«Не мелькнула ли когда-нибудь у Васъ мысль о томъ, что «свободой и покоемъ» Вы пользуетесь за счетъ медленнаго умиранія: неугодныхъ Первосвятителей нашихъ?» – спрашиваетъ епископъ Дамаскинъ въ упоръ митрополита Сергія.
Послѣ цѣлаго потока такихъ «Посланпо-протестовъ, началась нескончаемая вереница делегацій съ мѣстъ къ митрополиту Сергію въ Москву.
Одной изъ такихъ безчисленныхъ делегацій была историческая Делегація Ленинградской Епархіи, прибывшая, въ Москву 27 ноября 1927 г. въ слѣдующемъ составѣ: преосвященный Димитрій Любимовъ, епископъ Гдовскій, протоіерей о. Викторинъ Д-овъ[4] (полностью фамиліи указаны только навѣрное погибшихъ), профессоръ. И. М. Ан-скій и С. А. Алексѣевъ.
Епископъ Димитрій являлся представителемъ Ленинградскаго митрополита Іосифа и имѣлъ съ собой письмо, подписанное семью епископами, находящимися въ Ленинградѣ (среди которыхъ были кромѣ митр. Іосифа и епископа Димитрія, епископъ Гавріилъ, епископъ Стефанъ и епископъ Сергій Нарвскій). Протоіерей Д-овъ. являлся представителемъ многочисленной группы Ленинградскаго духовенства и имѣлъ на рукахъ письмо отъ этого духовенства, написанное протоіереемъ профессоромъ Ф. К. Андреевымъ. Профессоръ Ан-скій былъ прдставителемъ академическихъ круговъ и имѣлъ на рукахъ письмо отъ группы академиковъ и профессоровъ Академіи Наукъ, Университета, и др. высшихъ учебныхъ заведеній, составленное профессоромъ б. Военно-Юридической Академіи С. С. Абраляли. Митр. Сергія отказаться отъ выбраннаго имъ гибельнаго пути.
Посланія были написаны изъ разныхъ епархій: Ленинградской, Московской, Кіевской, Ярославской, Костромской, Ростовской, Чермовичемъ-Барановскимъ и профессоромъ М. А. Новоселовымъ (извѣстнымъ издателемъ и редакторомъ «Религіозно-нравственной Библіотеки», тайно проживавшими тогда въ Ленинградѣ и Москвѣ).
С. Л. Алексѣевъ былъ представителемъ широкихъ народныхъ массъ.
Несмотря на то, что Ленинградская Делегація прибыла въ Москву позднѣе другихъ многихъ делегацій, пріѣхавшихъ съ той же цѣлью, она была принята внѣ очереди.
Бесѣда этой делегаціи съ митрополитомъ Сергіемъ продолжалась два часа.
Пишущій эти строки былъ лично знакомъ со всѣми членами делегаціи и непосредственно отъ нихъ знаетъ содержаніе этой исторической бесѣды.
По приходѣ къ митрополиту Сергію, всѣ члены делегаціи подошли къ нему подъ благословеніе, отрекомендовались и засвидѣтельствовали, что они прибыли, какъ вѣрныя чада Православной Церкви.
Когда митрополитъ Сергій кончилъ читать привезенныя ему письма (отъ Епископата, отъ Духовенства и отъ мірянъ), тогда 70-лѣтній старецъ, епископъ Дмитрій упалъ передъ нимъ на колѣни и со слезами воскликнулъ: «Святый Владыко! Выслушайте насъ, Христа ради».
Митрополитъ Сергій тотчасъ поднялъ его подъ руку съ колѣнъ, усадилъ въ кресло и сказалъ твердымъ и нѣсколько раздраженнымъ голосомъ: «О чемъ слушать? Вѣдь уже все Вами написано, написано и другими, раньше, н на все это мною уже много разъ отвѣчено ясно и опредѣленно. Что Вамъ не ясно?!».
«Владыка святый!» – дрожащимъ голосомъ съ обильно текущими слезами, началъ говорить епископъ Дмитрій, «Во время моей хиротоніи Вы сказали мнѣ, чтобы я былъ вѣренъ Православной Церкви и, въ случаѣ необходимости, готовъ былъ и жизнь свою отдатъ за Христа. Вотъ и настало такое время исповѣдиичества н я хочу пострадать за Христа, а Вы, вашей Деклараціей, вмѣсто пути Голгоѳы, предлагаете встать на путь сотрудничества съ богоборческой властью, гонящей и хулящей Христа, предлагаете радоваться ихъ радостямъ печалиться ихъ печалямъ… Властители наши стремятся уничтожить религію и Церковь и радуются разрушеню храмовъ, радуются успѣхамъ своей антирелигіозной пропаганды. Эта радость ихъ – источникъ нашей печали. Вы предлагаете благодарить совѣтское правительство за вниманіе къ нуждамъ православнаго населенія. Въ чемъ же это вниманіе выразилось. Въ убійствѣ сотенъ епископовъ, тысячъ священниковъ и милліоновъ вѣрующихъ.. Въ оскверненіи святынь, издѣвательствахъ надъ мощами, въ разрушеніи огромнаго количества храмовъ и уничтоженіи всѣхъ монастырей… Ужъ лучше бы этого вниманія не было».
«Правительство наше» – перебилъ вдругъ епископа Дмитрія митрополитъ Сергій – «преслѣдовало духовенство только за политическія преступленія».
«Это – клевета», горячо воскликнулъ епископъ Дмитрій.
«Мы хотимъ добиться примиренія Православной Церкви съ правительственной властью» – раздраженно продолжалъ митрополитъ Сергій, а вы стремитесь подчеркнуть контръ-революціонный характеръ Церкви… Слѣдовательно, вы – контръ-революціоннеры, а мы – вполнѣ лойяльны къ совѣтской власти».
«Это невѣрно!» – горячо возражаетъ епископъ Дмитрій – «Это опять клевета на исповѣдниковъ, мучениковъ, разстрѣлянныхъ и томящихся въ концлагеряхъ и ссылкахъ… какой контръ-революціонный актъ совершилъ разстрѣлянный митрополитъ Веніаминъ? Въ чемъ «контръ-революція» позиціи митрополита Петра Крутицкаго?…
«А Карловацкій Соборъ, по-вашему, тоже не носилъ политическаго характера?» – снова перебилъ его митрополитъ Сергій.
«Въ Россіи Карловацкаго Собора ые было», – тихо отвѣтилъ еписколъ Дмитрій, «и многіе мученики концлагерей ничего не знаютъ объ этомъ Соборѣ».
«Я лично», продолжалъ епископъ Дмитрій – «человѣкъ совершенно аполитичный и если бы понадобилось мнѣ самому на себя донести въ Г.П.У., я не могъ бы ничего придумать, въ чемъ я виноватъ передъ совѣтской властью. Я только скорблю и печалюсь, видя гоненіе на религію и Церковь. Намъ, пастырямъ, запрещено говоритъ объ этомъ, мы и молчимъ. Но на вопросъ, имѣется ли въ СССР гоненіе на религію и Церковь, я не могъ бы отвѣтить иначе, чемъ утвердительно. Когда Вамъ, Владыко, предлагали написать Вашу Декларацію, почему Вы не отвѣтили, подобно митрополитгу Петру, что молчать Вы можете, но говорить неправду не можете?».
«Въ чемъ же неправда?» – воскликнулъ митрополитъ Сергій.
«А вь томъ», отвѣтилъ епископъ Дмитрій, – «что гоненія на религію, этотъ «опіумъ для народа» до марксистскому догматику, у насъ не только имѣются, но по жестокости, цинизму и кощунству превзошли всѣ предѣлы».
«Такъ мы съ этимъ боремся» – замѣтилъ митрополитъ Сергій, «но боремся легально, а не какъ контръ-революціонеры… А когда мы покажемъ нашу совершенно лойяльную позицію по отношенію къ совѣтской власти, тогда результаты будутъ еще болѣе ощутительны. Намъ, повидиму, удастся въ противовѣсъ «Безбожнику» издавать собственный религіозный журнальчикъ…».
«Вы забыли, Владыко» – замѣтить протоіерей Д-овъ, «что Церковь есть Тѣло Христово, а не консисторія съ «журнальчикомъ» подъ цензурой атеистической власти!».
«Не политическая, а религіозная совѣсть не позволяетъ намъ солидаризироваться съ Вашей деклараціей» – замѣтилъ профессоръ Ан-скій.
«Я хочу умереть за Христа, а Вы предлагаете отречься отъ Него» – горько сказалъ С.А. Алексѣевъ.
«Такъ вы хотите раскола? грозно спросилъ митрополитъ Сергій. – Не забывайте, что грѣхъ раскола не смывается мученической кровью! Со мной согласно большинство» – добавилъ авторитетно митрополитъ Сергій.
«Голоса, надо, Владыко, не подсчитывать, а взвѣшивать» – возразилъ проф. Ан-скій. – «Вѣдь съ Вами не согласенъ митрополитъ Петръ, законный мѣстоблюститель Патріаршаго Престола; съ Вами не согласны митрополиты Агафангелъ, Кириллъ и Іосифъ, намѣченные митрополитомъ Петромъ на тотъ же высокій постъ, на которомъ стоите Вы, съ Вами не согласны такіе свѣточи, какъ митрополитъ Арсеній, архіепископъ Пахомій, епископъ Викторъ, Дамаскинъ, Аверкій и другіе, съ Вами не согласны Оптинскіе старцы и Соловецкіе узники»…
«Истина, вѣдь, не всегда тамъ, гдѣ большинство» – замѣтилъ протоіерей Д-овъ, – «иначе не говорилъ бы Спаситель о «маломъ стадѣ». И всегда Глава Церкви оказывается на сторонѣ истины. Достаточно вспомнить Максима Исповѣдника».
«Своей новой церковной политикой я спасаю Церковь!» – вѣско возразилъ митрополитъ Сергій.
«Что Вы говорите, Владыко!» – въ одинъ голосъ воскликнули всѣ члены делегаціи. «Церковь не нуждается въ спасеніи» – добавилъ протоіерей Д-овъ – «врата ада не одолѣютъ ее. Вы сами, Владыко, нуждаетесь въ спасеніи черезъ Церковь».
«Я въ другомъ смыслѣ это сказалъ» – нѣсколько смущенно отвѣтилъ митр. Сергій.
«А почему Вы, Владыко, роспорядились ввести въ Литургію молитву за власть и одновременно запретили молиться за «въ тюрьмахъ и въ изгнаніи сущихъ?» – спросилъ проф. Ан-скій.
«Неужели вамъ надо напоминать извѣстный текстъ о властяхъ ап. Павла?» – иронически спросилъ митр. Сергій. «А что касается молитвы за «въ изгнаніи сущихъ», то изъ этого прошенія многіе діаконы дѣлаютъ демонстрацію».
«А когда Вы, Владыко, отмѣните въ Церкви «Заповѣди Блаженства?» – снова возразилъ проф. Ан-скій, «вѣдь изъ нихъ можно тоже сдѣлать демонстрацію».
«Я не измѣняю Литургіи» – сухо сказалъ митр. Серый.
«А кому нужна молитва за власть. Вѣдъ совѣтской безбожной власти эта молитва не нужна. Вѣрующіе же могли бы молиться только въ смыслѣ мольбы «о смягченіи жестокихъ сердецъ правителей нашихъ» или «о вразумленіи заблудшихъ». Но молиться за антихристову власть – невозможно!».
«Ну, какой тутъ Антихристъ», отмахнулся митр. Сергій.
«Но, вѣдь, духъ-то Антихристовъ» – настаивалъ проф. Ан-скій. «Но чѣмъ вызвана эта молитва? Васъ заставили ввести это прошеніе?».
«Ну, я и самъ нашелъ это необходимымъ».
«Нѣтъ, Владыко, отвѣтьте, какъ предъ Богомъ, изъ глубины Вашей архипастырской совѣсти, заставили Васъ это сдѣлать, какъ и многое въ вашей церковной политикѣ, или нѣтъ?».
Этотъ вопросъ пришлось повторить упорно и настойчиво много разъ, пока митрополитъ Сергій, наконецъ, не отвѣтилъ: «Ну и давятъ, и заставляютъ… но я и самъ тоже такъ думаю» – поспѣшно и пугливо закончилъ онъ.
«А зачѣмъ Вы, Владыко, распорядились поминать рядомъ съ именемъ митрополита Петра и Ваше имя. Мы слышали, что это тоже Вамъ приказали сверху, съ тѣмъ, чтобы вскорѣ отмѣнить поминовеніе имени митрополита Петра вовсе?».
Митрополитъ Серый на это не отвѣтилъ. (Примѣчаніе: вскорѣ поминовеніе митр. Петра было запрещено.).
«А вашъ «Временный Патріаршій Синодъ» кѣмъ назначенъ? А кто занимается назначеніемъ и перемѣщеніемъ епископовъ? Почему смѣщенъ митр. Іосифъ, вопреки желанію всей паствы? Намъ извѣстно, Владыко, что это все дѣлается негласнымъ «оберъ-прокуроромъ» Вашего Синода коммунистомъ-чекистомъ Евгеніемъ Александровичемъ Тучковымъ, вопреки Вашимъ желаніямъ».
«Откуда вы это все взяли?» – нѣсколько смущенно спросилъ митр. Серый
«Это извѣстно всѣмъ, Владыко. А кѣмъ окружили Вы себя, Владыко» – добавилъ протоіерей Д-овъ, «вѣдь одно имя епископа Алексѣя Симанскаго можетъ дискредитировать весь Вашъ Синодъ».
Митрополитъ Сергій всталъ и сказалъ, что онъ подумаетъ обо всемъ сказанномъ и дастъ черезъ 3 дня краткій письменный отвѣтъ.
Аудіенція была кончена.
Черезъ 3 дня митр. Сергій далъ письменный отвѣтъ, въ которомъ въ общихъ и туманныхъ выраженіяхъ повторилъ прежнее положеніе своей Деклараціи.
«Относительно возвращенія на Ленинградскую каѳедру митрополита Іосифа я еще подумаю» – гласилъ послѣдній пунктъ отвѣта.
(Примѣчаніе: митр. Іосифъ на Ленинградскую каѳедру возвращенъ не былъ).
Делегація возвратилась въ Ленинградъ. А черезъ короткое время произошелъ расколъ. Митрополитъ Ленинградскій Іосифъ, епископъ Гдовскій Димитрій, епископъ Нарвскій Сергій, епископъ Вятскій Викторъ, архіепископъ Черниговскій Пахомій, его викарій епископъ Дамаскинъ, епископъ Угличскій Серафимъ, епископъ Серпуховской Максимъ (въ міру проф. д-ръ медицины М. А. Жижиленко), Смоленскій викарій епископъ Иларіонъ, епископы: Нектарій, Аверкій, Ѳеодоръ, Варнава и мн. др. со всей своей паствой отказались отъ всякаго каноническаго общенія съ митрополитомъ Сергіемъ и его Синодомъ, гдѣ царствовалъ чекистъ Е. А. Тучковъ.
Митрополитъ Сергій отвѣтилъ прещеніями. Органы НКВД цинично ему помогали. Сторонниковъ митр. Сергія стали называть; «сергіянами», а его противниковъ – «іосифлянами» (по имени митр. Іосифа).
Однимъ изъ послѣднихъ распоряженій митр. Петра Крутицкаго было предписаніе объ обязательномъ и повсемѣстномъ поминовеніи его имени, какъ символа единства Церкви.
«Іосифляне» – исполняли это распоряженіе и поминали только имя митр. Петра, «сергіаие» же, по распоряженію митр. Сергія, поминали только имя послѣдняго и вовсе не поминали законнаго Первосвятителя митр. Петра.
Одобреніе позиціи «іосифлянъ» было получено изъ ссылки отъ «Мѣстоблюстителя Патріаршаго Престола» митр. Петра, отъ глубоко чтимаго всѣмъ православнымъ міромъ митр. Кирилла, отъ извѣстнаго философа, богослова и ученаго проф. Павла Флоренскаго и др. многихъ.
Совѣтская власть необычайно жестоко начала преслѣдовать «іосифлянъ». Этимъ объясняется то, что многіе малодушные, вопреки своимъ внутреннимъ симпатіямъ, не рѣшились примкнуть къ «расколу». Многіе начали оправдывать «мудрую» политику митр. Сергія, способствовавшаго «легализаціи» Православной Церкви въ СССР.
Ленинградская Делегація вскорѣ была арестована и тяжко пострадала. Престарѣлый епископъ Дмитрій былъ посаженъ въ Ярославскій политическій изоляторъ, гдѣ и скончался на 10-мъ году заключенія[5]. Протоіерей Д-овъ былъ сосланъ въ концлагеръ въ Сибирь на 10 дѣтъ, а затѣмъ, по отбытіи срока, еще на 10 лѣтъ, безъ права переписки. Профессоръ Ан-скій былъ сосланъ въ Соловецкій концлагерь. С. А. Алексѣевъ, принявшій священство, былъ разстрѣлянъ.
Разстрѣляны также были: епископъ Максимѣ (проф. д-ръ Жижиленко)[6], протоіерей Сергѣй Тихомировъ[7], протоіерей Николай Прозоровъ[8], протоіерей Александръ Крелишанскій. Погибли въ ссылкахъ, замученные, пытками: митрополитъ Петръ Крутицкій[9], митроп. Кириллъ Тамбовскій[10], архіепископъ Пахомій Черниговскій[11]; епископъ Дамаскинъ (викарій Черниговскій)[12], епископъ Викторъ Вятскій[13], епископы: Илларіонъ[14], Нектарій[15], Сергій[16], Ѳеодоръ[17], Аверкій[18] и др.; протоіерей Николай Пискановскій (изъ Воронежа)[19], протоіерей Александръ Тихомировъ[20], протоіерей проф. Павелъ Флоренскій[21], протоіерей Василій Верюжскій[22], протоіерей Анатолій Жураковскій[23] и мн. другіе. Митрополитъ Іосифъ былъ сосланъ въ безсрочную ссылку[24].
Измученный пытками допросовъ скончался выпущенный «умирать» дома протоіерей проф. Ѳедоръ Конст. Андреевъ[25].
Всѣ безъ исключенія церкви, гдѣ поминалось имя законнаго Мѣстоблюстителя Патріаршаго Престола митр. Петра, были закрыты.
Истинная Православная Русская Церковь ушла въ катакомбы, гдѣ находится, какъ Невидимый градъ Китежъ, до сихъ поръ, храня себя, какъ Непорочную Невѣсту Христову.
Митрополитъ Сергій во время войны сдѣлался «Патріархомъ». Послѣ его смерти, «Патріархомъ» сталъ тотъ самый епископъ Алексій Симанскій, одно участіе котораго въ Сергіевскомъ Синодѣ 1927 г. дискредитировало въ глазахъ истинно православныхъ людей весь «Синодъ».
«Патріархъ Алексій» имѣетъ отъ богоборческой антихристовой совѣтской власти орденъ и называетъ Сталина «отцомъ народовъ» и «вождемъ русскаго народа», посланнаго Богомъ».
«Истина – дочь времени» – гласитъ латинская пословица.
Проф. И. Андреевъ.
«Православная жизнь». 1973. № 1 (Январь). С.20-29.
Эта статья первоначально была опубликована в: «Православная Русь». 1947. № 10. С. 2-6; № 11. С. 4-7. – ред.
[1] С открытием советских архивов в начале 90 годов XX в. стало известно о мученической кончине митрополитов Петра Крутицкого и Кирилла Казанского. Также стали известны свидетельства о том что Патриарх Тихон был отравлен агентами ГПУ, а не скончался естественной смертью. Исходя из этого определением Архиерейского Собора РПЦЗ от 28 июня/11 июля 1994 г. (Протокол № 7), было решено именовать Святителей Тихона, Петра Крутицкого и Кирилла Казанского не Исповедниками, а Священномучениками. – ред. [2] Соединнные Штаты Америки. – ред. [3] Имеется в виду смертельный выстрел в убийцу Царской Семьи П. Л. Войкова (в то время советского полпреда в Варшаве) на перроне Варшавского вокзала 7 июля 1927 г., совершен монархистом Борисом Ковердой. В завязавшейся перестрелке Войков был тяжело ранен и через час скончался, а Коверда без сопротивления сдался полиции. Коверда был приговорён польским судом к пожизненным каторжным работам, которые затем были заменены 15-летними. Освобождён по амнистии, отбыв 10 лет наказания, в 1937 г. – ред. [4] Имеется в виду протоиерей Викторин (Добронравов). Расстрелян 28 декабря 1937 г. в г. Боровичи (ныне Новгородской обл.). Прославлен Архиерейским Собором Русской Православной Церкви (РПЦЗ) в 1981 г. – ред. [5] Исповеднический скончался 17 мая 1935 г. в Ярославской тюрьме. Прославлен РПЦЗ в 1981 г. – ред. [6] Разстрелян 4 июня 1931 г. в Москве. Прославлен РПЦЗ в 1981 г. – ред. [7] Разстрелян 19 августа 1930 г. в Ленинграде. Прославленный РПЦЗ в 1981 г. – ред. [8] Разстрелян 17 августа 1930 г. в Ленинграде. Прославленный РПЦЗ в 1981 г. – ред. [9] Разстрелян 10 октября 1937 г. в Магнитогорске или на станции Куйбас Южно-Уральской железной дороги (в пригороде Магнитогорска). Прославленный РПЦЗ в 1981 г. – ред. [10] Разстрелян 20 ноября 1937 г. под Чимкентом. Прославленный РПЦЗ в 1981 г. – ред. [11] Пахомий (Кедров), архиепископ Черниговский. Скончался 11 ноября 1937 г. в г. Котельнич Вятской области,. – ред. [12] Расстрелян 5 сентября 1937 г. в Карагандинском лагере. Прославленный РПЦЗ в 1981 г. – ред. [13] Исповеднический скончался 2 мая 1934 г. в селе Нерица в Усть-Цилемском районе Республики Коми. Прославленный РПЦЗ в 1981 г. – ред. [14] Иларион (Бельский), епископ Поречский, викарий Смоленской епархии. Расстрелян 31 августа 1937 в Йошкар-Оле. Прославленный РПЦЗ в 1981 г. – ред. [15] Нектарий (Трезвинский), епископ Яранский. Расстрелян 8 сентября 1937 г. в г. Гурьеве. О Его мученическом подвиге РПЦЗ стало известно во второй полове 90 годов XX в. См. «Православная жизнь». 1997. № 2 (566). Февраль. – ред. [16] Сергий (Дружинин) епископ Нарвский, викарий Ленинградской епархии. Расстрелян 17 сентября 1937 в подвале Йошкар-Олинской тюрьмы. Прославленный РПЦЗ в 1981 г. – ред. [17] Феодор (Поздеевский), архиепископ б. Волоколамский, викарий Московской епархии. Расстрелян 23 октября 1937 г. в Ивановской внутренней тюрьме УНКВД. Прославленный РПЦЗ в 1981 г. – ред. [18] Аверкий (Кедров), архиепископ Волынский и Житомирский. Расстрелян 10 ноября 1937 г. в Уфе. Прославленный РПЦЗ в 1981 г. – ред. [19] Исповеднический скончался 10 апреля 1935 г. в Архангельске. Прославленный РПЦЗ в 1981 г. – ред. [20] Арестован 28 ноября 1929 г. Коллегией ОГПУ 3 августа 1930 г., обвинен по ст. ст. 58-10-11 УК РСФСР. Приговор: на 10 лет концлагеря. В заключении на Соловках с 24.09.1930 г. – ред. [21] Расстрелян 8 декабря 1937 г. Вероятное место расстрела и погребения – район Лодейнопольского лагпункта (Ленинградской обл.). – ред. [22] Один из немногих видных деятелей «иосифлянства», переживших расстрелы конца 1930-х годов. В 1946 г. после покаяния (sic!) принят в общение с Московской Патриархией. – ред. [23] Расстрелян 3 декабря 1937 г. на станции Медвежья гора (Сандармох). Прославленный РПЦЗ в 1981 г. – ред. [24] Разстрелян 20 ноября 1937 г. под Чимкентом. Прославленный РПЦЗ в 1981 г. – ред. [25] Исповеднический скончался 23 мая 1929 г. в Ленинграде. Прославленный РПЦЗ в 1981 г. – ред.