Что такое свобода, изъ-за которой такъ волнуются умы въ наше время, столько совершается безумныхъ дѣлъ, столько говорится безумныхъ рѣчей, и народъ такъ бѣдствуетъ? Свобода, въ смыслѣ демократическомъ, есть право власти политической, или, иначе сказать, право участвовать въ правленіи государствомъ. Это стремленіе всѣхъ и каждаго къ участію въ правленіи не находитъ себѣ до сихъ поръ вѣрнаго исхода и твердыхъ границъ, но постоянно расширяется, и про него можно сказать, что сказано древнимъ поэтомъ про водяную болѣзнь: «сrescit indulgens sibi». Расширяя свое основаніе, новѣйшая демократія ставитъ ближайшею себѣ цѣлью всеобщую подачу голосовъ — вотъ роковое заблужденіе, одно изъ самыхъ поразительныхъ въ исторіи человѣчества. Политическая власть, которой такъ страстно добивается демократія, раздробляется въ этой формѣ на множество частицъ, и достояніемъ каждаго гражданина становится безконечно малая доля этого права. Что онъ съ нею сдѣлаетъ, куда употребитъ ее? Въ результатѣ несомнѣнно оказывается, что въ достиженіи этой цѣли демократія оболживила свою священную /с. 26/ формулу свободы, нераздѣльно соединенной съ равенствомъ. Оказывается, что съ этимъ, повидимому, уравновѣшеннымъ распредѣленіемъ свободы между всѣми и каждымъ соединяется полнѣйшее нарушеніе равенства, или сущее неравенство. Каждый голосъ, представляя собою ничтожный фрагментъ силы, самъ по себѣ ничего не значитъ; относительное значеніе можетъ имѣть только нѣкоторое число, или группа голосовъ. Происходитъ явленіе, подобное тому, что бываетъ въ собраніи безыменныхъ или акціонерныхъ обществъ. Единицы сами по себѣ безсильны; но тотъ, кто съумѣетъ прибрать къ себѣ самое большое количество этихъ фрагментовъ силы, становится господиномъ силы, слѣдовательно господиномъ правленія и рѣшителемъ воли. Въ чемъ же, спрашивается, дѣйствительное преимущество демократіи передъ другими формами правленія? Повсюду, кто оказывается сильнѣе, тотъ и становится господиномъ правленія: въ одномъ случаѣ — счастливый и рѣшительный генералъ, въ другомъ — монархъ или администраторъ, — съ умѣньемъ, ловкостью, съ яснымъ планомъ дѣйствія, съ непреклонною волей. При демократическомъ образѣ правленія, правителями становятся ловкіе подбиратели голосовъ, съ своими сторонниками, механики, искусно орудующіе закулисными пружинами, которыя приводятъ въ движеніе куколъ на аренѣ демократическихъ выборовъ. Люди этого рода выступаютъ съ громкими рѣчами о равенствѣ, но въ сущности любой деспотъ или военный диктаторъ въ такомъ-же, какъ и они, отношеніи господства къ гражданамъ, составляющимъ народъ. Расширеніе правъ на участіе въ выборахъ демократія считаетъ прогрессомъ, завоеваніемъ свободы; по демократической теоріи выходитъ, что чѣмъ больше множество людей призывается къ участію въ политическомъ правѣ, тѣмъ болѣе вѣроятность, что всѣ воспользуются этимъ правомъ въ интересѣ общаго блага для всѣхъ, /с. 27/ и для утвержденія всеобщей свободы. Опытъ доказываетъ совсѣмъ противное. Исторія свидѣтельствуетъ, что самыя существенныя, плодотворныя для народа и прочныя мѣры и преобразованія исходили, — отъ центральной воли государственныхъ людей или отъ меньшинства, просвѣтленнаго высокою идеей и глубокимъ знаніемъ; напротивъ того, съ расширеніемъ выборнаго начала происходило приниженіе государственной мысли и вульгаризація мнѣнія въ массѣ избирателей; что расширеніе это — въ большихъ государствахъ — или вводилось съ тайными цѣлями сосредоточенія власти, или само собою приводило къ диктатурѣ. Во Франціи всеобщая подача голосовъ отмѣнена была въ концѣ прошлаго [XVIII] столѣтія съ прекращеніемъ террора; а послѣ того возстановляема была дважды для того, чтобы утвердить на ней — самовластіе двухъ Наполеоновъ. Въ Германіи введеніе общей подачи голосовъ имѣло несомнѣнною цѣлью — утвердить центральную власть знаменитаго правителя, пріобрѣтшаго себѣ великую популярность громадными успѣхами своей политики… Что будетъ послѣ него, одному Богу извѣстно.
Игра въ собраніе голосовъ подъ знаменемъ демократіи составляетъ въ наше время обыкновенное явленіе во всѣхъ почти Европейскихъ государствахъ — и передъ всѣми, кажется, обнаружилась ложь ея; однако никто не смѣетъ явно возстать противъ этой лжи. Несчастный народъ несетъ тяготу; а газеты — глашатаи мнимаго общественнаго мнѣнія — заглушаютъ вопль народный своимъ кликомъ: «велика Артемида Ефесская»! Но для непредубѣжденнаго ума ясно, что вся эта игра не что иное, какъ борьба и свалка партій и подтасовываніе чиселъ и именъ. Голоса, — сами по себѣ ничтожныя единицы, — получаютъ цѣну въ рукахъ ловкихъ агентовъ. Цѣнность ихъ реализируется разными способами, и прежде всего подкупомъ — въ самыхъ разнообразныхъ ви/с. 28/дахъ — отъ мелочныхъ подачекъ деньгами и вещами до раздачи прибыльныхъ мѣстъ въ акцизѣ, финансовомъ управленіи и въ администраціи. Образуется мало-по-малу цѣлый контингентъ избирателей, привыкшихъ жить продажей голосовъ своихъ или своей агентуры. Доходитъ до того, — какъ напримѣръ во Франціи, что серьезные граждане, благоразумные и трудолюбивые, въ громадномъ количествѣ вовсе уклоняются отъ выборовъ, чувствуя совершенную невозможность бороться съ шайкою политическихъ агентовъ. На ряду съ подкупомъ пускаются въ ходъ насилія и угрозы, организуется выборный терроръ, посредствомъ коего шайка проводитъ насильно своего кандидата: — извѣстны бурныя картины выборныхъ митинговъ, на коихъ пускается въ ходъ оружіе, и на полѣ битвы остаются убитые и раненые.
Организація партій и подкупъ — вотъ два могучія средства, которыя употребляются съ такимъ успѣхомъ для орудованія массами избирателей, имѣющими голосъ въ политической жизни. Средства эти не новыя. Еще Ѳукидидъ описываетъ рѣзкими чертами дѣйствіе этихъ средствъ въ древнихъ греческихъ республикахъ. Исторія Римской республики представляетъ поистинѣ чудовищные примѣры подкупа, составлявшаго обычное орудіе партій при выборахъ. Но въ наше время изобрѣтено еще новое средство тасовать массы для политическихъ цѣлей и соединять множество людей въ случайные союзы, возбуждая между ними мнимое согласіе мнѣній. Это средство, которое можно приравнять къ политическому передергиванію, состоитъ въ искусствѣ быстраго и ловкаго обобщенія идей, составленія фразъ и формулъ, бросаемыхъ въ публику съ крайнею самоувѣренностью горячаго убѣжденія, какъ послѣднее слово науки, какъ догматъ политическаго ученія, какъ характеристику событій, лицъ и учрежденій. Считалось нѣкогда, что умѣнье анализировать /с. 29/ факты и выводить изъ нихъ общее начало — свойственно немногимъ просвѣщеннымъ умамъ и высокимъ мыслителямъ: нынѣ оно считается общимъ достояніемъ, и общія фразы политическаго содержанія, подъ именемъ убѣжденій, стали какъ-бы ходячею монетой, которую фабрикуютъ газеты и политическіе ораторы.
Способность быстро схватывать и принимать на вѣру общіе выводы, подъ именемъ убѣжденій, распространилась въ массѣ и стала заразительною, особливо между людьми недостаточно или поверхностно образованными, составляющими большинство повсюду. Этою наклонностью массы пользуются съ успѣхомъ политическіе дѣятели, пробивающіеся къ власти: искусство дѣлать обобщенія служитъ для нихъ самымъ подручнымъ орудіемъ. Всякое обобщеніе происходитъ путемъ отвлеченія: изъ множества фактовъ — одни, не идущіе къ дѣлу, устраняются вовсе, а другіе, подходящіе, группируются, и изъ нихъ выводится общая формула. Очевидно, что все достоинство, т. е. правдивость и вѣрность этой формулы, зависитъ отъ того, насколько имѣютъ рѣшительной важности тѣ факты, изъ коихъ она извлечена, и насколько ничтожны тѣ факты, кои притомъ устранены какъ неподходящіе. Быстрота и легкость, съ которою дѣлаются въ наше время общіе выводы, — объясняется крайнею безцеремонностью въ этомъ процессѣ подбора подходящихъ фактовъ и ихъ обобщенія. Отсюда громадный успѣхъ политическихъ ораторовъ и поразительное дѣйствіе на массу общихъ фразъ, въ нее бросаемыхъ. Толпа быстро увлекается общими мѣстами, облеченными въ громкія фразы, общими выводами и положеніями, не помышляя о повѣркѣ ихъ, которая для нея недоступна: такъ образуется единодушіе въ мнѣніяхъ, единодушіе мнимое, призрачное, но тѣмъ не менѣе дающее рѣшительные результаты. Это называется — гласъ народа, /с. 30/ съ прибавкою — гласъ Божій. Печальное и жалкое заблужденіе! Легкость увлеченія общими мѣстами — ведетъ повсюду къ крайней деморализаціи общественной мысли, къ ослабленію политическаго смысла цѣлой націи. Нынѣшняя Франція представляетъ наглядный примѣръ этого ослабленія, — но тою же болѣзнью заражается уже и Англія…
Источникъ: «Московскій Сборникъ». Изданіе К. П. Побѣдоносцева третье, дополненное. — М.: Синодальная Типографія, 1896. — С. 25-30.
