Церковь Государственной Безопасности

У русского православия было, как минимум, две беды. Первое — это концепция «Третьего Рима», согласно которой, вследствие духовного упадка и гибели Византии, единственным оплотом вселенского православия становилась Москва. С данной идеи и стартовала философия богоизбранности, особой духовности, мессианства русского народа, который должен всех спасать ценой своей жизни — даже если эти «все» спасать не просили. Беда вторая — это колоссальная плотность сотрудников спецслужб на один церковный квадратный метр, попеременно машущих то табельным оружием, то кадилом. Облаченные в рясы чекисты с неравным рвением несли службу и божью, и большевистскую. С неравным, ибо второе все-таки было выгоднее уже здесь и сейчас, на бренной земле.

Отношения советской власти с церковью были волнообразными — гонения и лояльность поочередно сменяли друг друга, где, очевидно, штиль в государственно-религиозных отношениях был необходим только в моменты исторического, военного, общественного шторма. В 1918 году декретом Совета народных комиссаров РСФСР церковь была отделена от государства, государственной школы, лишена прав юридического лица и собственности, религия объявлялась частным делом граждан и лишалась государственного покровительства (хотя, разумеется, никаких личных дел в красном коллективе на практике быть не может). Тогда же на территории, подконтрольной Советам, прекратилось финансирование духовенства.

Антирелигиозная политика была нацелена на дискредитацию священноначалия Русской Церкви и ее первосвятителя — Патриарха Тихона. В 1922 году церковь раздробил так называемый Обновленческий раскол — где, по мнению ряда современных исследователей Русской православной церкви, базой «обновленцев» было признание справедливости большевистского переворота, присяга и лояльность новой власти, стремление к активному сотрудничеству церкви с НКВД. Все обновленческие группы активно боролись за место под солнцем в образовавшемся Высшем церковном управлении, где, разумеется, помощь и покровительство лидерам оказывало Государственное политическое управление при НКВД. Та же обновленческая организация «Живая церковь» нередко оценивается, как структура, фактической целью которой было искоренение «контрреволюции» и фактическое слияние с карательной системой новой Советской России. В 1923 году обновленцы провели Собор, где вынесли резолюцию о поддержке советской власти, извержении из сана и лишении монашества «бывшего патриарха» Тихона. Само патриаршество было упразднено как «монархический и контрреволюционный способ руководства Церковью». Патриаршая церковь, имевшая наибольшее количество последователей, закономерно попала в опалу: духовенство, священники, монахи, активная часть паствы была расстреляна или сослана в лагеря.

Большой террор 30х сменился тем самым штилем — необходимым посреди шторма Второй Мировой. В 1940е наблюдалась заметная «оттепель» в отношениях сталинского режима и Патриаршей церкви. Конкуренция пропаганд, необходимость воодушевить население на защиту ценностей коммунизма эффективнее, чем бы воодушевил оппонент на предательство оных, привели к тому, что Сталин решил склонить на свою сторону верующую часть населения, отдав предпочтение ей, а не обновленческим структурам. Кстати, примечательно, что название «Русская православная церковь» применялось издавна, но было принято как официальное лишь осенью 1943 года. Иными словами, РПЦ — именно в такой формулировке — мог придумать сам Сталин.

Уже в феврале 1942 года Патриархия смогла возобновить издательскую деятельность и провести крестные ходы в крупных городах, для чего даже был отменен комендантский час. Упаковка лояльности и, кхм, продуктивного сотрудничества, становилась все более презентабельной и манящей: и товарищ Сталин регулярно, со страниц СМИ, отвечал на телеграммы священнослужителей, сообщавших ему о пожертвованиях в Фонд обороны, и был учрежден формально самостоятельный орган при Совнаркоме, и открылись более сотни храмов. А самое главное и поучительное, еще раз — прекратилась активная (да в принципе любая) поддержка обновленческих структур, которые к 1946 году полностью ликвидировались. В очередной раз, хоть на примере обновленчества, хоть на примере сменовеховства вкупе с евразийством (в том числе и современным) повторяется один и тот же, доселе не выученный урок — большевики кинут тебя. Любые — хоть олдскульного формата, хоть нынешние переодетые. Всегда. Во все времена. Собственно, тем же самым завершилась образцово-показательная дружба сталинского режима с православными деятелями, совершенно случайно сплотившая стороны именно во время войны. И уже в 1948 году репрессивная политика против церкви была частично возобновлена. В любом случае, как бы ни мотало из стороны в сторону внешне декларируемые отношения коммунистов с религией, подноготная не менялась десятилетиями: церковь находилась под контролем КГБ. Константин Харчев, председатель Совета по делам религий, говорил: «Ни один кандидат на должность епископа или другую высокую должность, будь то член Священного Синода, не получал её без одобрения ЦК КПСС и КГБ». Не то, что отголоски, а идентичные правила игры, мы наблюдаем в сегодняшней структуре и иерархии РПЦ в РФ.

В двадцатые годы прошлого столетия, в противовес вышеописанным процессам, в эмиграции сформировалась РЦПЗ – Русская православная церковь заграницей, ставящая целью сохранить дореволюционные традиции. Во второй половине 20х РЦПЗ окончательно отреклась от подчинения Московской патриархии, объявив ее несвободной и лояльной власти. Изначально эмигрировавшее духовенство провозглашало непримиримость к советскому режиму и коммунизму. Непримиримость воспринималась как неотъемлемая часть стояния в Истине, а сам коммунизм воспринимался как мировое зло.

После развала Советского Союза РПЦЗ стали делать попытки диалога с Московским патриархатом. Попытки завершились подписанием Акта о каноническом общении, согласно которому РПЦЗ становилась «неотъемлемой самоуправляемой частью Поместной Русской Православной Церкви». И, таким образом, был ликвидирован 80-летний раскол. Правда, часть духовенства и последователей РПЦЗ данный акт не признала, продолжив свое существование как независимая церковь — не признанная каноническим православием. Стоит отметить, что за примирением не следовало полное отрицание прежних оценок советской власти (хотя, понятное дело, о принципе непримиримости тут уже речь не идет). Представители синода РПЦЗ продолжали давать положительную оценку деятельности главы «Русской освободительной армии» и призывали «распрощаться с символами богоборчества, избавляться от былого прославления убийц названиями городов и сёл, улиц и площадей, станций и парков». По крайней мере, такие речи звучали еще несколько лет назад. В любом случае, сближение РПЦЗ с Москвой закономерно порождает ряд оценок и предположений, в том числе и подобные, вполне стыкующиеся с известным нам опытом симбиоза церкви и спецслужб: так, бывший подполковник советской разведки, автор книги «КГБ в русской иммиграции» Константин Преображенский утверждает, что на процесс православного диалога активно влияли российские спецслужбы, деятельность которых в этом направлении существенно активизировалась после прихода к власти Владимира Путина. Цель ясна: контроль над религиозными православными организациями в эмиграции с дальнейшей возможностью нейтрализовать протесты против путинского режима за рубежом.

Посему неудивительно, что влияние российских спецслужб распространено не только на церкви, конкурирующие с РПЦ, но и на деятельность православных организаций на территории СНГ и, в частности, в Украине. Так, в 2004 году все священники Русской православной церкви в Украине активно призывали голосовать за Януковича, а после победы Майдана в феврале 2014 года на территории, прилегающей к заповеднику Киево-Печерской лавры почему-то горели горы каких-то документов. Так экстренно и так своевременно. Уже в году нынешнем СБУ проверяет Киево-Печерскую лавру на возможное создание «ячейки «русского мира», где могут укрываться «диверсионно-разведывательные группы, например, россиян или белорусов», а митрополит Полесский и Сарненский Анатолий во время проповеди пугает СБУ «карами небесными». Российская стороны посчитала меры супротив РПЦ сменой духовности на, цитата, «карманную политическую церковь режима Зеленского и СБУ». Что же, беспокойство Кремля можно понять: на поприще слияния религии и спецслужб он конкурентов часто ищет, но не терпит.

Источник